Она текла по запястью, и девочка попробовала ее на вкус. Такая же, как ей давали пить в Храме Анвеора.
Она пошла по дороге, сжимая руку в кулак. Ей не хотелось испачкать платье.
— Ах, вот вы где, Миледи, — подобострастно сказала служанка, — Лорд Дивайн искал Вас.
Алетиш пошла в большой зал, пряча окровавленную руку за спиною. Дивайн сразу заметил, что что-то не так.
— Покажи руку! — приказал Дивайн, делая пригласительный жест.
Девочка молчала, продолжая прятать руку за спиною. Она поняла, что он убьет ее, если узнает, что она обрывала розы в его саду.
— Руку! — прохрипел Дивайн. Его глаза сузились.
Алетиш испуганно пятясь, покачала головой.
— Я тебе последний раз повторяю. Или я убью тебя на месте! — прошипел Лорд Дивайн.
Алетиш сглотнула и медленно развернула ладонь.
Глава XVIII. Гордость и предубеждения
Глава XVIII. Гордость и предубеждения
Глава XVIII. Гордость и предубеждения
Глаза Лорда Дивайна расширились, а рука застыла, словно сжимая что-то невидимое. По его приказу прибежали слуги, привели целителей, которые добрый час извлекали шипы из ладони дрожащей девочки. Потом один из них попытался затянуть рану, и Алетиш взвизгнула от боли. Целитель вопросительно посмотрел на Дивайна, который нахмурился и вышел из зала. Когда он вернулся, то дал указание слугам, которые что-то колдовали над повязкой, которой туго перебинтовали девочке ладонь.
— Ты — наказана… — глухо сказал Дивайн, бросая ей убийственный взгляд.
— Простите… Я не хотела рвать ваши розы… Я сорвала лишь маленькую… Хотела взять себе на память… — оправдывалась Алетиш, теребя повязку. От повязки шла странная боль, но она была не сильной, а скорее какой-то ноющей и неприятной.
— Убирайся с глаз долой! — с нажимом сказал Лорд Дивайн.
— Я… — тихо мямлила Алетиш.
— Убирайся… — прошипел Лорд Дивайн, сузив глаза.
И девочка, глотая обиду, вышла из зала. Она чувствовала себя, словно «оплеванная». Гордость, которая проявилась так некстати, требовала мести. Протеста. Алетиш села на каменную скамью и решила, что ни при каких обстоятельствах не пойдет в свою комнату. Принципиально. Скрестив руки на груди, она смотрела на носки твоих туфель, а потом переводила взгляд на море. Море успокаивало, а ветер шептал слова утешения.
— И все-таки он ранил тебя? — сказал внутренний голос. — Обидно? Обидно спускаться с небес на землю? Болезненное падение — наказание за гордыню. Но ведь боль причинили не шипы… А его слова, не так ли?
— Не твое дело! — буркнула Алетиш.
— О! Мы снова враги… Кстати, скоро будет дождь… Переступи через себя и иди в тепло. Так и заболеть не долго…