На четвертой картине был изображен невероятный, сияющий и почему-то ничем не примечательный мужчина. Черты его прекрасного лица были бездушными. Не было в них ни зла, ни добра. Не было в них ни ненависти, ни любви. Он был, словно статуя с холодным взглядом глаз-драгоценностей. Такое лицо трудно было запомнить. Не было в нем такой черты, которая бы бросалась в глаза, цепляла за душу. Возникало такое чувство, что он — неживой.
— Анвеор? — тихо сказала Алетиш, — пытаясь найти белую Ладью, с которой его неизменно изображали.
— Нет, — сказал хриплый голос за спиной.
Девочка вздрогнула от неожиданности, но постаралась не подать виду, что очень испугалась.
— Кто это? — спросила Алетиш, — чувствуя, как тяжелая рука легла ей на плечо.
— Это — Абсолют. Бог, по Вашему.
— Он — справедлив? — спросила девочка, вспоминая истории про Анвеора.
— Нет такого понятия, как справедливость. У каждого справедливость своя. Он — наш судья, и у него справедливость, которая отличается от той, которую проповедую я, — спокойно ответил Лорд Дивайн.
Он был одет в черный длинный камзол, с серебряными застежками. По камзолу серебристыми змеями вился рисунок. Он заканчивался искусной вышивкой на воротнике-стойке. На ногах у него были черные невысокие сапоги, в которые были заправлены черные штаны. На одном плече у Лорда Дивана была удивительная брошь, скалывающая плащ, подбитый черным мехом. На его руках его были перстни, среди которых Алетиш заметила черным перстень со странным знаком, похожим на сплетение нескольких букв в черной розе.
— Какая может быть у зла — справедливость? — искренне удивилась Алетиш.
— Опрометчиво судить людей, разделяя их условностями на два лагеря, — Лорд Дивайн посмотрел на девочку, которая продолжала рассматривать картину, открывая для себя все новые и новые детали.
— Зло и добро — это условные понятия. Приведу пример. Человек — убил другого человека. Это — зло?
— Наверное… Не ты давал этому человеку жизнь. И не тебе забирать ее, — задумчиво сказал девочка.
— Хорошо. Это — зло. Ты так решила. А если я скажу, что человек убил другого из жалости? Бывает такое, что уже очевидно: человек умрет. Но либо он будет мучиться от боли смертельной раны, либо умрет сразу? Это — зло?
— Я не могу ответить на этот вопрос. Но если бы Вам интересно мое мнение, то я скажу. Как может бессмертный говорить о смерти? Вам хорошо, ведь вы никогда ее не встретите. Я видела смерть. В ней нет ничего хорошего.
Лорд Дивайн рассмеялся.
— Ты способна почти грамотно излагать свои мысли! Поверь, я удивлен. Поэтому решил дать тебе урок. Он пойдет тебе на пользу.