В реестр аббатства Сен-Мартен-де-Шан за 1338 год занесен случай божбы и клятвопреступления. Обвиняемый защищается: у него в рукаве побег виноградной лозы, и клялся он на нем (в парижском произношении serment – присяга и sarment – побег лозы звучат одинаково). Но не всегда обвиняемые оказывались настолько находчивыми, и свидетели передавали их дурные слова, навлекавшие на них кару. Некоторые не соглашались с тем, что слова их божбы приведены верно, например, один человек отрицал, будто сказал «будь неладна кровная мать Господня», а попросту он произнес «огнем святого Николая». Таким образом он пытался избежать обвинения в серьезном богохульстве, сознавшись лишь в безобидном ругательстве (упоминания о крови в проклятиях и богохульствах придавали им тяжкий характер и в случае осуждения влекли за собой суровое наказание – клеймо и позорный столб). Но удалось ли ему убедить судей? Слишком уж по-разному звучали оба выражения. В 1339 году один угольщик рассердился на слугу и прикрикнул на него: «Кровью тела Господня, обмануть меня хочешь?» Ему пришлось уплатить 40 су штрафа и провести неделю в тюрьме на хлебе и воде».
Иногда обходились и без вмешательства государства и церкви – среди средневековых суеверий был довольно популярный сюжет о сквернословце, которого забирал дьявол. И даже Жанна д’Арк, если верить легендам, посоветовала какому-то солдату не богохульствовать, но тот ее не послушался и вскоре нелепо погиб. Жанна действительно очень серьезно относилась к моральному облику солдат и среди прочего боролась и с широко распространенной во французской армии божбой.
Безбожники эпохи Возрождения
На излете Средневековья божба потеряла прежнее значение. Ренессанс, Реформация, гуманистические теории, ослабление авторитета церкви. А общее падение морали в XVI веке сделало греховное поведение чем-то вроде модного тренда. Люди по-прежнему знали, что божба – это нарушение заповеди, но ее нарушали, потому что это было модно и современно.
Да и в тюрьму за это уже не сажали, максимум, священник на исповеди мог потребовать покаяться и назначить несложную епитимью.
Поэтому божба в XVI веке приобрела пышные, цветистые формы. Клялись «святым чревом», «кровью Христовой», «смертью Христовой», «ранами божьими», «святой пятницей», всевозможными ранами и частями тел многочисленных святых. Можно сказать, что божба превратилась в своего рода искусство – как только в ней не изощрялись модники, мальчики, пытающиеся выглядеть взрослее и даже определенные группы женщин. Впрочем, это уже скорее XVII век, когда виток эмансипации привел к тому, что женщины, старавшиеся быть передовыми, начали курить трубку и божиться.