то дияволы во плоти. Горе нам, кровушка течет аки водица по брегам Аллера. С топей доходит ужасная молва о диких конниках и мертвых девах, ох, и о мертвых детятках, и о всех тех горемычных, кои связалися с ирландцами. Неправильно то, сэр, неможно отвечать войной на войну и душегубством на душегубство. Тот проклятый крестовик из Боулда скачет с солдатней и восхваляет Господа всякий раз, как гибнет какой-нибудь бедолага! А Чейсхоуп — пущай у него морда почернеет! — ведет солдатню по укромным уголкам-закоулкам, аки пес в погоне за пасюками! Добро бы за вооруженными мужчинами гонялися, так нет, аки Ииуй, внук Намессиев
[108], сражаются с беззащитными бабами.
Дэвид спросил, не подходил ли кто к дому.
— Сама голову ломаю. Окрест снуют, а к нам ни ногой. Их тама тьма шныряет. Хуже, в деревне солдаты — десятеро, а того, кто верховодит, сержантом кличут; сидят они в «Счастливой запруде». Слыхала, как они тама злословят, покуда к кирке ходила, и ежели по их дурным языкам судить, то разницы никаковской — что Монтрозовы воины, что оградители Ковенанта, все едино.
На следующий день оба встревожились еще больше. Приход наводнили солдаты, и среди них оказались те, кого Дэвид поносил в Гриншиле. Наверное, они рассказали о его сказанных сгоряча словах, потому что, когда Дэвид проходил мимо трактира, ему мрачно смотрели вслед. Более того, от Изобел он слышал, что основное войско Лесли движется в сторону Вудили и сам победоносный генерал остановится в их деревне. И где же ему обосноваться, как не в доме пастора? В любой момент врагу может открыться, кто прячется в гостевой комнате священника.
Керр лишь улыбнулся, услышав об опасности.
— Я мог бы сам догадаться, что скоро тут будут кишмя кишеть солдаты Лесли. Может, доведется мне с Дэйви рядышком поспать? По поводу веры мы вряд ли сойдемся, но не отрицаю, воин он достойный… Говорите, пора мне съезжать; так оно и есть, хотя вряд ли на каком постоялом дворе согласятся приютить такого, как я, человека, столь высоко ценимого недругами.