– Пешком далеко не уйдем, – дозорный завел машину, и они тронулись.
Лес проносился мимо серо-зеленой стеной. Мир будто померк, а может, так и было на самом деле. Виктор перебирал в голове всю информацию, которую мог вспомнить о ядерных катастрофах: АЭС, заряды, радиация, лучевая болезнь, средства защиты, медикаментозное лечение… Он поймал себя на мысли, что нигде не было указано, что произойдет с природой при, такого рода, катаклизме. Возможно, такие пылевые бури уже стали обыденным природным явлением, как ядерный дождь? Мир никогда не будет прежним, но теперь он стал ещё опасней для человека. Все живое под угрозой.
Вячеслав высунул руку в перчатке в окно, прислушиваясь к дозиметру. Они въезжали в деревню. Поселок выглядел безлюдно, ни одного светящегося окна, хотя солнце уже село за горизонт. Дозорный заглушил двигатель, и они вышли наружу. Вечерний холод обдал их с ног до головы. Нужно было как можно быстрее найти ночлег и помощь.
– Эй! Kas keegi elus?, – приложив руки ко рту, дозорный громко крикнул. – Нам нужна помощь! Живые есть?
В ответ была тишина. Похоже, жителей либо эвакуировали, либо они сами сбежали, оставив все свои пожитки. Лишь в одном окошке на краю деревни горел свет, шкипер указал на него рукой и моряки двинулись к дому, прихватив свои припасы. Подойдя ближе, они распознали небольшую свечку на столе в горнице. Постучав, они стояли и ждали, когда хозяева выйдут к ним, но все было тихо.
– Идем? – переглянувшись с товарищем, шкипер открыл дверь и вошел в сени. Его встретил запах затхлости и чего-то приторно-сладкого, вызывающего тошноту. Они вошли на кухню, на которой горела свеча – пусто. Пройдя в горницу, моряки, наконец, нашли единственного жителя дома.
– Она живая хоть? – нахмурившись, спросил дозорный.
– Вроде… Мать… Мать, ты как? – наклонившись над кроватью, Виктор вгляделся в старое, покрытое морщинами, лицо.
– Minu poeg… mu poeg, anna mulle vett.
– Что она говорит? – шкипер развел руками.
– Воды просит, – ответил из кухни Смирнов, спешно перебирая посуду и ища ведро. Вскоре он появился из темноты и, приподняв старуху, приложил к её пересохшим губам металлическую кружку. Видимо, женщина настолько ослабла, что не могла глотать, и Виктор помог товарищу влить ей пару глотков, поддерживая голову. Старуха открыла глаза и полушепотом поблагодарила незваных гостей.
– Ema, kus kхik inimesed on? – спросил, наклоняясь, Симонов.
– Kьlas on tьhi, mu poeg, rohkem kui viiskьmmend aastat. Mohr tuli ja viimase elanikud lahkusid. Mohr tuli ja suletud vдravate… – она беспокойно шептала, пытаясь отдышаться.