— Лорен Тиг. Нет, имя мне ничего не говорит. Хотя на этом курсе вообще было больше пятисот студентов… А что за остальные три курса?
Я перечислил.
— Так, посмотрим. Херб Роннингер сейчас где-то в районе Индийского океана, изучает причины развития агрессивности у дошкольников. У него на курсе больше шестисот студентов, так что, даже будь он здесь, вряд ли бы смог тебе помочь. Де Мартен и Холл — новенькие в университете, и, по-моему, «Теория восприятия» не настолько популярный предмет. Давай-ка я им позвоню.
— Я уже заходил к ним в кабинеты, там никого. У тебя есть их домашние телефоны?
— Конечно.
Он нашел список и сделал мне копию.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Лорен Тиг, — пробормотал Джин, снова надевая очки. Он открыл ящик стола, покопался в бумагах, достал список студентов с оценками. — Да, она есть в списке. Занималась неплохо. Даже очень неплохо. Восемнадцатая в списке из пятисот шестнадцати студентов. Все экзамены на «отлично», за курсовую работу — «хорошо» с плюсом. — Он еще покопался в ящике и достал другой список. — «Иконография в модельном бизнесе». Ах, это та девушка…
— Ты помнишь ее?
— Манекенщица, — сказал Джин. — Я ее так называл, потому что она выглядела как модель: высокая блондинка, яркая, эффектная внешность. А когда прочитал курсовую, понял, что текст опирается на личный опыт. Она также выделялась среди остальных, потому что немного старше большинства студентов — ей где-то около тридцати, не так ли?
— Двадцать пять.
— Надо же, а выглядит старше. Вероятно, из-за манеры одеваться — брючные костюмы, платья — на вид довольно дорогие вещи. Помню, подумал: «У этой девушки водятся деньги». Еще она была одиночкой. Сидела на заднем ряду, постоянно делала записи. Никогда не видел ее в компании с другими студентами… Почему же я ей поставил «хорошо» с плюсом за курсовую? Если студенты просят, я отдаю работы обратно. Не знаю, забрала она свою или нет… Но комментарии к работам храню у себя.
Он начал вынимать бумаги из ящиков, при этом на столе образовалась высокая кипа.
— Вот они. — Джин достал пачку перетянутых резинкой голубых карточек. — Так, в комментарии я написал: «Много злости, мало фактов». Если мне не изменяет память, довольно скучная работа.
— Злости на модельный бизнес?
— Да, если не ошибаюсь. Возможно, обычные феминистские штучки — женщины как плоть, подчиненная роль, навязанная нереальными понятиями о женственности. У меня по две дюжины подобных работ за каждый семестр. Все верно, правда, эмоции зачастую довлеют над фактами. Я не помню конкретно эту курсовую, но, думаю, она не исключение. Так, значит, девушка уехала, не сказав маме? Что, никогда раньше она так не делала?