Затемнение.
ТАТЬЯНА
За большим столом сидит Т а т а и перечитывает письмо. Починенные часы вновь стучат, ходит маятник в виде якоря, иногда раздается глухой бой, отсчитывающий часы и получасы.
Т а т а. «Единственная, прощай…». (Комкает письмо, бросает его. Затем снова поднимает, разглаживает и начинает перечитывать.) «Я знаю, как поступить с собой, и поступлю как полагается…». Ты что же это задумал? Ты что задумал, я тебя спрашиваю?..
В дверь стучат. Тата открывает. Входит Б о н д а р ь. Он, как всегда, подтянут, мрачноват. В руках три гвоздики. Он отдает их Тате.
Б о н д а р ь. Я знал, что застану вас. Сегодня вы уезжаете. У меня отпуск на две недели. Разрешите, я провожу вас в Ленинград.
Т а т а. Вы ведь и так едете в Ленинград.
Б о н д а р ь. И так еду. Вы правы. Вы просили узнать меня о Селянине.
Т а т а. Просила.
Б о н д а р ь. Он жив, здоров, в порядке.
Т а т а. А его дело?
Б о н д а р ь. Насчет опоздания? Командир посоветовал разобрать сегодня вечером на комсомольском собрании. А там уж будет видно.
Т а т а. Без вас?
Б о н д а р ь. Очевидно. Дело в основном ясное. Опоздание на час — тяжелый проступок.
Т а т а. Что ему грозит?
Б о н д а р ь. Не знаю. Честно говоря, не знаю. Будут выясняться подробности, причины… Он, по-моему, сам осложняет дело. Ему следует честно и откровенно все рассказать: почему опоздал, что задержало, где он проводил время… А он молчит. Я спросил его… просто, по-товарищески… Молчит. Правда, он был трезв, когда явился. Тем лучше. Он мог бы найти десяток причин, они бы облегчили его участь, но он молчит.
Т а т а. Он мой школьный товарищ, мы учились с ним вместе. С ним и с Валерием, поэтому…
Б о н д а р ь. Это мне ясно. Никогда бы не подумал, что он способен опоздать в часть. Раньше за ним ничего такого не наблюдалось, вполне дисциплинированный, исполнительный. А вот в школе, когда вы учились вместе, замечалось у него что-нибудь подобное? Ну, какие-нибудь проявления…
Т а т а. Один раз его учитель выгнал из класса. За ежа.
Б о н д а р ь. За ежа?
Т а т а. Ну да. Валерик принес в класс ежа и посадил в стол перед уроком геометрии. А математик открыл стол, чтобы положить журнал, и страшно испугался. Пришел директор, стал допытываться. А Сергей сказал, что это он принес. Тогда ребята закричали, что это неправда, и Валерик признался. Математик рассердился, выгнал Сергея из класса. А больше ничего такого…
Б о н д а р ь (вдруг). Татьяна Владимировна!
Т а т а. О, как официально!
Б о н д а р ь. Тата! Может, это сейчас и неподходящий момент. Но слушайте, Тата. Очевидно, в январе меня откомандируют в Военно-морскую академию… Не знаю, как приступить к этому разговору. Неужели вы, зная меня уже более полугода, ни о чем не догадываетесь? Почему каждый раз, когда я бываю в Ленинграде, я звоню вам, жду вас около университета после занятий, прихожу сюда. Почему, как вы думаете?