. Кончились! Кончились мой папаша Кузьма Прохорович!.. Не успели даже завещание составить, не причащали, не соборовали… Без покаяния кончились.
Г л у х о в. Поверьте, Прохор Кузьмич, что я и Павел Николаевич, мы оба очень скорбим о вашем папаше.
Ж у р к и н (перестает плакать, зло смотрит на Глухова). Как это скорбите? Ведь вы и есть убивцы папаши!
Г л у х о в. Не преувеличивайте, пожалуйста.
Ж у р к и н. Из-за кого они разволновались, что больше некуда? Из-за кого они в одной жилетке по дождю бегали, пять раз на крышу взбирались? Из-за кого с панели в лужу упали? Из-за кого полиция нам чуть лавку не запечатала?
Г л у х о в. Но ведь он сам нас просил. Он нажил большие деньги, о вашей лавке даже в газетке напечатали.
Ж у р к и н. Уговорили вы его! А ночью с ним поплексия случилась. Не вынесли папаша волнений… (Снова заплакал.)
Ф о м и н (грубо). Из-за нас ты теперь человеком стал. Купец третьей гильдии! Не окочурился бы папаша, сидел бы ты приказчиком.
Ж у р к и н. А ты молчи.
Ф о м и н. Никогда не замолчу.
Ж у р к и н. Хам.
Ф о м и н. Не я хам, а ты хам. Ты господину Яблочкову и господину Глухову памятник должен поставить. Ежели б не осветили они вашу лавку, неизвестно, был бы ты наследником. Спутался бы старик с арфисткой или на монастырь лавку отписал. А теперь ты хозяин. Не сын, а сам по себе Журкин.
Ж у р к и н (в волнении ходит по комнате, останавливается перед вывеской). Это я?
Ф о м и н. Узнал.
Ж у р к и н. Хорошо! А почему не написано? Внизу надо поярче вывести: «В собственном доме купца Прохора Журкина».
Ф о м и н. Золотом.
Ж у р к и н. Это будет правильно. Золотом. Ах, господин Глухов, образования во мне мало, папаша меня сдерживали… Теперь по другому вся моя торговля пойдет! Папаша, они на пятаках состояние сделали. А я на тысячи счет поведу. Ведь я по делу к вам!
Г л у х о в. Пожалуйста.
В комнату входит и останавливается в дверях невидимый Журкину и Глухову Я б л о ч к о в. Делает знак Марии и Фомину, чтобы они молчали.
Ж у р к и н. Вы и господин Яблочков год уж, как арендную плату нам за помещение не платили. Но я, может, вам долги извиню…
Г л у х о в. За что же?
Ж у р к и н. А за то, чтобы мы с вами такие похороны папаше устроили, чтоб вся Москва говорила. Вот, мол, у Кузьмы Прохоровича сын, ни за чем не постоит.
Г л у х о в. Мы ведь не погребальная контора.
Ж у р к и н. Зачем контора! Я это все возьму на себя. Белый катафалк будет. Двенадцать лошадей цугом в черных попонах. В цилиндрах которые, их под уздцы вести будут. Два оркестра из Славянского базару на трубах дуть будут. Певчие из собора.