На завтрак Степаныч пришёл к самому концу и был мрачнее тучи. Налив чаю, быстро глотнул раз, другой и, поперхнувшись, заговорил:
— Неприятное известие, ребята. В моторе серьёзные неисправности, просидим здесь не меньше недели. Я доложу своему комполка Опришко о нашем пиковом положении. Пусть тоже затылок почешет.
— Да заодно спасибо тебе, Степаныч, скажет, что хоть сюда доползли, — вставил Алёша.
— Нам надо в штаб 7-й армии, срочно, — медленно проговорил Маунумяки.
— Наши желания совпадают, — съязвил Степаныч, — но пока придётся обождать. Лежите, отдыхайте, набирайтесь сил. Из расположения части, то есть аэродрома, прошу не отлучаться.
В комнате было неуютно, табачный дух не выветривался и особенно чувствовался, когда войдёшь с улицы. Парни на кровати играли в домино, Марийка хрустела пальцами, бездумно глядя в пол, Анна смотрела в окно. Вдалеке к самолёту шли Степаныч и Жандорак. Ничего не говоря, Аня встала и вышла из комнаты. На поле её догнала Марийка, пошла рядом.
— Что будем делать, командир? Давай дадим радиограмму Могикану, пусть накрутит хвоста этим летунам.
— Подождём с радиограммой. Жаловаться и оправдываться — последнее дело.
Они прошли мимо часового, внимательно оглядевшего их с ног до головы, а за большим транспортным самолетом наткнулись на трёх пожилых военных, разложивших на чёрном капоте «эмки» большую карту.
— Попрошу подойти! — крикнул один из них.
Девушки переглянулись, нерешительно поглядели на командиров.
— Мне повторить приказ? — рассердился всё тот же плотный, лысоватый, ладно опутанный портупеей военный.
Анна и Мария подошли.
— Новенькие посудомойки, что ли? Здесь фронтовой аэродром, секретная войсковая часть. а вы разгуливаете, как в парке. Отправляйтесь в свою столовую.
— Я прошу не кричать на нас, товарищ подполковник, — отчеканила Анна. — Лучше посодействуйте нашей группе подпольщиков поскорее добраться в штаб 7-й армии. Наш самолёт на ремонте.
— Ничем не могу помочь. А ходить здесь даже вам, разведчикам, тоже незачем.
Девушки свернули вправо, пролезли под колючей проволокой забора, пошли лугом к лесу, темневшему на холме. Ушли ото всех, чтобы повторить то, что заучивали все предыдущие дни.
— Давай на лужку посидим, — сказала Анна, — уж как тут сердцу любо. Ромашки, клеверочек, кашка душистая медком пахнет, колокольчик, как живой, колышется под ветерком, прислушайся, он ведь песенку вызванивает. Слышишь?
— Хватит, Анна, чудить, давай по делу. Я первая. Начинаю.
— «…Наличие родственников в Житно-Ручье даёт возможность Лисициной и Мелентьевой при выполнении задания находиться в глубоком подполье в течение продолжительного времени».