…Пришёл Андропов, принёс в школьном портфельчике папку, чистую бумагу, посидел две минутки и ушёл с Богдановым, оставив Марийку одну. Покосившись на стопку чистой бумаги, она взяла верхний лист и аккуратно школьным неокрепшим почерком написала в правом углу:
Совершенно секретно
Секретарю ЦК Л.К.С.М. тов. Андропову
Оперативное донесение
о выполнении задания по краткосрочной ходке в Шелтозерский район, оккупированный белофиннами.
Из Беломорска мы выехали 1 июля в 4 часа ночи на поезде до станции Сосновец. Нас было четыре человека: Лисицина, Мелентьева, Яковлев, Маунумяки. Из Сосновца 1 июля в 9 часов утра на самолёте Р-5 полетели в Вологду, туда прилетели мы в 13.45, дальше улететь мы не смогли, потому что погода была очень плохая, там же в Вологде мы просидели 10 дней из-за неисправности самолёта и из-за погоды, жили в общежитии пилотов…
Ручка в пальцах замёрла, глаза Марийки широко раскрылись. Перед ней замелькали один за другим чёткие, ясные картины тех десяти дней. Смеющаяся Аня, раскинув руки, падает в траву, зарываясь с головой в высокие ромашки, Алёша, легко выносящий Аню из лодки на сильных руках, задорный фокстрот «Рио-Рита» и галантный Степаныч, приглашающий сконфуженную Аню, подрагивающая от нетерпения полуторка Сычова, высыхающие мокрые полосочки на щеках Ани, задремавшей в общежитии лётчиков, жёлто-белые сполохи молний над притихшим аэродромом…
Она не помнила, сколько так просидела, вглядываясь в те беззаботные дни — может, пять минут, может, полчаса. Сидела, пока не зазвонил телефон.
— Марийка, как пишется? — раздался бодрый голос Андропова. — Тебе никто не мешает?
Мария тихо ответила:
— Мешает. Совесть моя мешает.
Андропов принялся её успокаивать, говорил долго, но Марийка его не слушала. Положив трубку на листы чистой бумаги, склонившись на руки, она беззвучно плакала, почувствовав вдруг, что слёзы приносят ей облегчение только сейчас, сию минуту, почти через месяц после смерти Анны.
Макнув ручку в чернильницу, Мария быстро написала один абзац, другой:
Идя по дороге, мы старались наблюдать за всем тем, что там происходит и что делается вокруг. Перейдя линию фронта, на глубине 5—6 километров в тылу противника встречали финских солдат. Дальше шли по лесу и до Архангельского тракта никого не встречали. По Архангельскому тракту движение очень большое — ездят грузовые машины, возят груз и солдат, ездят на лошадях верхом и на телегах, ходят солдаты группами и в одиночку (большинство вооружённые)…
У Шелтозера мы наблюдали за движением на трёх дорогах: по дороге из Петрозаводска в Вознесенье движение большое, ходят грузовые машины с грузом и с солдатами, так и с гражданскими, ходят автобусы, возят солдат, по дороге ездят велосипедисты, вооружённые автоматами, а также без оружия и с ножами.