Но он не был уверен, что песня, которую напишут об их путешествии в Ётунхейм, окажется хоть сколько-нибудь веселой. По крайней мере, сейчас Вольштагг чувствовал себя отнюдь не радостно!
А вот Тор даже не ощущал мороза. Возможно, его согревало пламя, бушевавшее в сердце гордого принца. Пламя ненависти к Ледяным Великанам.
Вольштагг попытался одарить громовержца осуждающим взглядом, но ему не удалось приподнять бровь ни на миллиметр. Лицо воина обледенело, а бороду покрывал толстенный слой снега.
Говорить с друзьями было особо не о чем... Да и как? Губы ужасно задубели! Поэтому Вольштагг внимательно изучал окружающую местность. Смотреть в Ётунхейме, откровенно говоря, оказалось тоже не на что. Былое величие царства исчезло вместе с волшебным Ларцом, и сейчас вокруг расстилалась сплошная ледяная пустыня. Где-то здесь скрывались коварные Великаны. Но пусть их армия была разбита, а царство находилось на грани полного упадка, затевать новый конфликт Один совсем не хотел. И Вольштагг об этом прекрасно знал – впрочем, как и все подданные мудрого царя. Лафей по-прежнему оставался серьезным противником, способным нанести Асгарду непоправимый урон. Действия Вольштагга и его напарников прямо противоречили воле Всеотца. И, как в глубине души считал толстяк, здравому смыслу тоже. Но высадка на территорию врага уже состоялась, дороги назад не было.
Вольштаггу снова вспомнилось, как Тор убеждал друзей присоединиться к его планам.
Затем Тор подошел к Вольштаггу и положил руку ему на плечо. Правда, для этого громовержцу пришлось встать на цыпочки: толстяк был одним из немногих Асгардцев, чей рост превосходил рост самого сына Одина.