— Мам? — я зашла в комнату, положила сумку на стул в прихожей.
— Вернулась? — сухо отозвалась мама.
Несмотря на все удары судьбы, мама осталась прежней — доброй, сострадательной, внимательной, не ожесточилась и не стала истеричкой, не стала пить и заливать горе алкоголем, с каким-то обречением шла вперед, и просто перестала улыбаться как раньше. Если только иногда Мише. Будто темные дементоры высосали из нее всю радость и счастье. Да, те самые вымышленные существа из мира Гарри Поттера, которые питались хорошими воспоминаниями. История о маленьком волшебнике со шрамом на лбу увлекла Мишу, и теперь он постоянно просил, чтобы я ему про него читала. А я в свою очередь тоже просвещалась, чем интересовалась современная молодежь и с любопытством перелистывала странички.
Мама готовила на кухне, и я, вымыв руки, пристроилась на одном из стульев возле стола, чтобы помочь.
— Духота сегодня, — она вытерла влажный лоб и взглянула на меня.
У меня сердце снова сжалось от боли. Возможно, со временем я привыкну к маме такой, но мне было ее жалко. Старалась держаться при мне, а у самой в глазах была бездонная пустота.
Миша вбежал на кухню.
— Смотри мамочка, что Женя принесла, помахал веточками, отчего пол усеяли опавшие сиреневые цветки.
— Мишка! — прикрикнула мама, — Не мусори! — вытерла руки о фартук, вырвала резко ветки из маленьких рук и бросила на стол.
Нижняя губа Миши задрожала, и он с обидой посмотрел на мать. Он ещё не понимал, что мама устала, что думала о том, как нас прокормить, на что одевать. Хотя я всячески старалась помогать, с юношества у меня было выращено стойкое чувство, что я без конца была кому-то что-то должна. А по сути, положа сердце на руку, должна была лишь этому маленькому ребёнку, который с уходом отца в какой степени осиротел и на мать. Та все чаще срывалась на нем, как будто маленький человек был виноват во всех ее бедах. Но как мама не понимала, что этот человек и был тем маленьким островом и оазисом среди всей этой внезапно раскинувшейся пустыни безнадежности в нашей жизни. Да и Бог с ним с этим отцом, ушел и скатертью дорога. Захочет еще вернуться — жизнь она такая. Но лично я уже обратно не приму!
Шумно выдохнула и встала, взяла стеклянную банку в одном из шкафчиков, налила воды, взяла яркие веточки и поставила их в воду.
— Сейчас уберу, — бросила через плечо в сторону матери, взяла в одну руку ладошку Миши, другой прижала банку к себе, и повела брата в свою комнату.
— Цветочки быстро осыпаются, если их не поставить в воду, — спокойно объяснила я, все ещё злясь на мать.