Принять противоречия – значит перестать верить в превосходство «настоящего чувства». Все истинно и одновременно. Вот поэтому я ненавижу Сэма Шепарда и все твои закидоны в стиле «Настоящего Запада» – это как аналитический разбор, будто тайну можно разгадать, выкопав погребенное дитя.
Дорогой Дик, сегодня я проехала выступ в Северном Техасе. Я была невероятно рада наконец въехать на равнину на западе от Амарилло, еще чуть-чуть – и доеду до инсталляции «Похороненные кадиллаки». Их ровно десять – поп-арт-памятник твоей машине; плавники колышутся, головы зарыты в песок. Я проехала мимо них, вернулась назад и сделала две фотографии для тебя.
Дик, ты, наверное, недоумеваешь, почему в пятнадцати милях к западу от Амарилло мое сердце забилось чаще, если я столь настороженно отношусь к мифологии, которую ты исповедуешь? И ради чего я наряжалась на свидания с Джей Ди Остином в баре «Найт Бердз»? Чтобы он мог меня трахнуть в жопу и потом сказать, что не любит меня? Джинсы в обтяжку, уже с утра красные губы и ногти, я чувствую себя очень женственной, и еще – что время не на моей стороне. Это исследование культуры. Быть частью чего-то другого. Мы с Сильвером слились в нашем аналитическом стремлении, довольные «шифрованием кодов». Ах, Дик, ты эротизируешь то, чем ты не являешься, тайно надеясь на то, что другие понимают, какую роль ты играешь, и что они играют тоже.
С любовью, Крис
Бринкли, Арканзас
19 декабря 1994 года: 11 вечера
«Бринкли Инн»
Дорогой Дик,
сегодня вечером мне хотелось читать не меньше, чем писать тебе. Поговорив по телефону с Энн, моей родной душой, я смогла расслабиться.
Сегодня в Оклахоме все казалось таким мрачным, что я перестала следить за временем в пути. Мне нужно было привыкнуть к северо-восточному пейзажу. К двум часам дня зелень стала приятной глазу, я съехала с региональной трассы в Озарке и прогулялась в парке на берегу реки. Золотисто-зеленый и синий. В машине я стала размышлять: как только я признаю провал «Тяжести и благодати», станет неважно, чем я буду заниматься, – смирившись с полной безвестностью, почему бы не заняться тем, чем хочешь. Парк напомнил мне о фильмах Кена Кобленда… тот кусок видео, который артисты «Вустер Груп» использовали в постановке «ЛСД»… камера блуждает по лесу, конец зимы, окоченевшее синее небо, островки снега на неровной земле… похоже на томление, появляющееся, когда вот-вот кончишь. Кен и правда гений. Его работы – чистая интенциональность, все непринужденно и заряжено. Это у него я научилась снимать.
И вот теперь женственное путешествие закончилось. Все стало другим после моего возвращения на Северо-Восток. Я вернулась к привычному камуфляжу. По радио играет хорошая песня в стиле кантри-вестерн: «