«Мактуб» на арабском означает «так предначертано».
Создать нарратив, в котором говорящий начинает понимать, что события ее/его жизни могут рассматриваться не как неожиданности, а как озарения, как систематические откровения судьбы.
* * *
ДД,
сижу в библиотеке «Арт-центра», начала систематически читать твое эссе «Медиа и время магии» в каталоге Цюрихского музея, на который я наткнулась здесь в прошлый раз. Похоже, я твой идеальный читатель – или, скорее, идеальный читатель – это тот, кто влюблен в писателя, кто прочесывает текст в надежде разгадать его личность и ход его мыслей –
(С помощью любви я учу себя мыслить) – смотрю на текст как на путь внутрь. С такой установкой никакой текст не кажется слишком сложным или невразумительным и все становится объектом исследования. (Исследование хорошо тем, что разбивает все на микрокосмы: если тебе понятно изучаемое в рамках твоего исследования, ты способен определить и другие рамки, другие аспекты исследования. Все существует по отдельности, обособленно, и никакого макрокосма на самом деле нет. Без границ нет и исследования – только хаос. И ты его разбираешь.)
Я думаю, что в этом эссе ты (скорее всего, многие другие тоже, но раз я влюблена в тебя, притворюсь, что ты такой один) был на волоске от очень важного открытия: как ввести политику в концептуальный экстаз Леви-Стросса, в экстатический нигилизм Бодрийяра, не становясь при этом старым брюзгой. Политика означает принятие того, что события происходят не без причины. За потоком событий стоит каузальность, и если мы будем упорно ее исследовать, мы ее поймем. Можно ли артикулировать политическое структурно, заряжено, вместо того чтобы скрести по сусекам, откапывая очередную скукотищу? Я думаю, разгадка в одновременности, в ощущении чуда: политическое может быть ПАРАЛЛЕЛЬНЫМ ИСТОЧНИКОМ ИНФОРМАЦИИ, и более того: политическая осознанность, понимание того, как все происходит, вполне может усилить наше ощущение настоящего, которое врывается в Сейчас. Я думаю о твоей цитате из Леви-Стросса – «вселенная информации, где снова воцаряются законы неприрученной мысли». Будто мгновенная передача информации может вернуть нас к хронологической, конечной, намеренной магии средневекового мира. «Средние века зиждятся на семи веках бурного восторга, простирающегося от ангелов небесных до навозных куч» (Хуго Балль). Поэтому когда ты вводишь политическую информацию в свои тексты, она не должна быть скована формулировками «и все же –», «но все-таки», словно политическое может быть чем-то окончательным, примиряющим. (Вспоминается твое эссе о постмодернистском ретрокэмпе в книге «Министерство страха».) Политическое следует вводить через «и, и». Затаив дыхание, удерживая это на плаву – каким количеством информации об одном предмете можно жонглировать двумя руками?