– Пришел. – Мокошь легко, словно танцуя, встала, подошла ближе и провела ладонью по щеке Горыни. – Хорошее дело сделал, воин. Ее я тоже забираю. – Она взмахнула рукой в сторону женщины, которая уже спала среди тюков с тканью и оружия, прижимая к груди сверток, которого считала своим ребенком. – Пусть душа ее давно отлетела, но не могла найти покоя.
– А…
– Знаю, о чем спросить хочешь. – Богиня кивнула. – Выбирай. Или она или ты. Энергии в этих телах совсем немного.
– Пусть будет она. – Константин, у которого вдруг пересохло в горле, кивнул. – Люди не смогли ее защитить так пусть хоть в посмертии у нее все будет.
– Ты сказал. – Мокошь кивнула. – А теперь покажи.
Константин кивнул и подошел пребывающему в ступоре вознице.
– Ты готов?
– К чему, господин? – чуть заикаясь, спросил разбойник.
– Умереть. Но не жертвенным бараном, а воином, хотя вы этого и не достойны. Но насколько я понял, боги здесь не принимают безвольных жертв.
Тот вздохнул и, тряхнув головой, слез с телеги.
Бой, несмотря на перевязанную ногу Горыни, получился коротким, и через десяток секунд он четко воткнул нож прямо в сердце бандита. Так или почти так закончили жизнь все двенадцать разбойников, за исключением атамана.
– Это не мое. – Мокошь покачала головой. – Это сестрицы Мары.
– Так отдай. – Костя равнодушно отвернулся.
– Не могу. – Богиня виновато улыбнулась. – Тебе придется самому ее призвать.
– Просто позвать достаточно? – уточнил Горыня и, увидев кивок Никифора, негромко произнес: – Мара, слышишь ли меня? Приди, забери свое.
Короткий порыв ветра, и на поляне возник туманно мерцающий вихрь, из которого вышла высокая черноволосая женщина в длинном платье, похожем на звездное небо.
– А, старый знакомый. – Она приветливо улыбнулась Горыне. – Радовал ты меня в том мире, радуешь и в этом. Она взмахнула рукой, и атаман, лежавший на телеге, захрипел, чуть дернулся, и глаза его остекленели.
– Ну, все. Старую ведьму я прибрала еще на болоте, а этих отдаю тебе, сестрица. – Мара ослепительно улыбнулась и, сделав пару шагов, вдруг обернулась. – Нет, посижу немного. Подышу воздухом этой земли. Ты ведь не против, сестрица, и вы, уважаемый Никифор?
– Прошу. – Волхв в мгновение ока сдернул с себя плащ и расстелил перед костром.
Мокошь с непонятным выражением на лице обернулась в сторону Мары и, вздохнув, махнула рукой. Сразу же в центре поляны возник сверкающий вихрь, откуда во все стороны ударил плотный солнечный свет, и с криком «Мама!» выбежал мальчишка лет шести.
Женщина, спавшая в повозке, вдруг встрепенулась и, забыв про сверток, рванулась к мальчишке. Встав перед ним на колени, она просто стала целовать его, прижимая к себе.