— Ну, а теперь пошли… Нас там уже ждут, понимаешь?
Чубенко нащупал на ошейнике кольцо, пристегнул к нему поводок и, как он делал это всякий раз, пустил Малыша впереди себя. Тревожную группу он настиг у самых ворот.
— Чубенко, — подозвал к себе инструктора капитан Тикунов, старший тревожной группы, — след, пожалуй, еще свежий, горяченький. Малыш его возьмет непременно. Так что включайте самую высокую скорость! Мы тоже будем стараться…
Поскрипывал и проламывался снежный наст, скованный ночным морозом, ни на минуту не унимался низовой ветер, гнавший вихрастую поземку. К границе бежали напрямик, не выбирая пути, не обходя даже частые и густые здесь кустарники. Сквозь залепленные снегом ресницы младший сержант с напряжением всматривался в стелющееся перед ним поле, опасаясь, как бы не проскочить то место, где были замечены чужие следы. И вдруг Малыш с такой силой потянул поводок, что младший сержант едва удержался на ногах.
След? Да. Малыш вытянул шею, навострил уши, принюхивается к каждому подозрительному бугорку. А вот уже и контрольно-следовая полоса. На ее неширокой, гладкой поверхности зазмеились частые продолговатые вмятины. Чуть припорошенные снегом, они все еще сохраняли на себе четкие формы и квадратного мужского каблука, и овально-продолговатой подошвы, и тупого носка. Порывистый ветер выдувал из них легкие, летящие в ночь снежинки, словно старался сберечь для пограничников эти улики в их изначальном, непотревоженном виде.
Чубенко присел на корточки, сдерживая шумное, выбившееся из обычного ритма дыхание. Впервые за время многих ночных тревог сейчас у него почему-то с особой силой колотилось сердце.
Контрольная полоса благодаря своей ровной поверхности даже в ночи выделялась какой-то особенной белизной. Оттеняя вдавленные в нее следы, она как бы подсказывала Чубенко: «Гляди, младший сержант, да повнимательней. На сей раз здесь прошел настоящий нарушитель. Он надеялся проскочить через государственный рубеж невидимкой, но разве я позволила бы ему это? Теперь дело за тобой, солдат».
Владимир исследовал вмятины, прощупывал пальцами их края — крепки ли еще, много ли насыпалось свежего снега? Он должен был определить, как давно находился в этом месте лазутчик, далеко ли он смог уйти отсюда. По всем приметам получалось, что недалеко. Отпечатки все еще не утратили своей четкой формы, не были заметены даже рубцы, вытиснутые ребристой подошвой.
Ну а куда же он путь держит? В наш тыл? Или, быть может, к границе? Знать это надо тоже с абсолютной точностью. Ошибку нельзя будет поправить, просто не хватит времени. Здесь же все рядом. Впереди, в нескольких сотнях метров, — линия границы, позади — железная дорога, частые поезда. Итак, какое же направление он избрал? Где его искать?