Идущий впереди больше не спотыкался, ногу ставил уверенно. Вот только куда он ведет? К кому?
Завиднелись палатки — одна, другая. Кто там, в этих палатках? Царьков хорошо знал гауптмана. В лицо. Стоит только взглянуть на него, даже одним глазом, и все прояснится. Но не будет ли поздно?
Палатка, в которую их ввели, оказалась совершенно пустой. Спутник Царькова, немец, радист абвера, навытяжку встал перед унтер-офицером, ожидая, что тот скажет теперь. Царьков же думал: «Если и этот унтер-офицер такой же немец, как его солдат, тогда наверняка влипли. Тогда уж действительно крышка».
— Кто вы? — спросил унтер-офицер. — Прежде чем представить вас гауптману, нам надо ближе познакомиться. Прошу назвать свои имена, воинские звания.
Первым представился радист.
— Ганс Деффер… Ефрейтор…
— А вы?
— Царьков!
— Стало быть, вы — русский? — унтер-офицер посмотрел на него, не проявляя особого любопытства. — Ваша роль в группе?
— Курьер.
— Какие имеете документы? Что я могу доложить господину гауптману?
— Письмо от шефа.
— Прошу, — унтер-офицер шагнул к Царькову.
— Письмо личное. Мне приказано передать из рук в руки.
— Ничего… Я поступлю точно так же.
«Ходит вокруг да около, — Царьков начинал злиться. — Впрочем, письмо я ему отдам, тут уж никуда не денешься. Ну, а свои собственные документы — удостоверение личности, командировочное предписание, денежный и вещевой аттестаты — ни за что. Эти бумажки, пожалуй, мне еще пригодятся».
Он хоть и неохотно, однако протянул унтер-офицеру конверт, украшенный сургучными печатями.
— Что у вас в чемодане? — спросил унтер-офицер радиста.
— Портативная рация… Комплект сухих батарей… А еще посылка господину гауптману. Продовольственная.
— Чемодан оставите здесь, сами пойдете со мной. Посылку можете прихватить.
— Простите, — заговорил Царьков, по-прежнему терзаемый сомнениями. — Могу ли я… имею ли право узнать, кто принял от меня письмо шефа… Поскольку оно личное… И секретное. Я обязан был в крайнем случае вручить его адъютанту.
— Я и есть адъютант гауптмана, — ответил унтер-офицер, не ожидавший такого вопроса.
Царьков живо припомнил фотографию, которую шеф показал ему на инструктаже, и тут же почувствовал, как спазм перехватил горло. Значит, и унтер-офицер подставной. Никакой он не адъютант. С тем, лицо которого запечатлела его цепкая память, ни малейшего сходства!
В палатку вошел еще один солдат, рядовой, тоже в немецкой форме. С автоматом, зажатым в руках, он встал у входа, «унтер-офицер» повел радиста к «гауптману». Царьков теперь оказался под охраной двоих. Бежать! Только бежать! Выскользнуть за эти парусиновые стеночки…