Рассвело, уже скоро взойдет и солнце — полоска неба над горизонтом заметно посветлела. Сколько же он пробежал километров? В каком направлении действует сейчас поисковая группа? Товарищи должны находиться где-то совсем рядом. Не позади, нет, в таком случае они бы уже подоспели. Скорее всего, пошли наперехват, старший лейтенант применять этот маневр любит и умеет. А без хитрости с таким количеством нарушителей не справишься. Как хорошо получилось бы, если бы именно сейчас он подоспел со своей группой. Все, что было в силах Завидова, он сделал: придержал лазутчиков, выиграл время.
Пробравшись сквозь густой, заснеженный кустарник, осыпавший его колючей пылью, Завидов перебежал к старому, одиноко растущему дубу. Укрылся за его толстенным стволом, и тут же грохнул выстрел. Большой кусок коры, отсеченный пулей, шмякнулся у самых ног.
Выстрелив, лазутчик высунул голову из куста, проверяя, что с пограничником. Этого мгновения Завидову было достаточно, чтобы успеть хорошо прицелиться и не промахнуться.
Что же требовалось от него теперь? Пожалуй, только одно: метким огнем все время прижимать лазутчиков к земле, срывать их перебежки, не давать им оторваться и уйти в тыл. Силы для этого у него еще есть. Часа четыре длится уже погоня, а он не только догнал, но и подобрался так близко, что может вести прицельный огонь.
Лазутчики от сознания своей неудачи зверели все больше. Не появись этот преследователь, они были бы уже далеко от границы. Осечка только из-за него вышла. Мстительная злоба все нарастала. Потеряв надежду оторваться от пограничника, они начали охоту за ним, затаиваясь то в кустах, то в копнах заготовленного впрок сена, то за стволами кряжистых дубов. Ефрейтор мог теперь делать лишь самые короткие и быстрые перебежки. Упав в снег, он мгновенно откатывался в сторону и снова целился и стрелял. Но задерживаться на одном месте долго было нельзя — могли окружить. Еще один рывок, еще одна перебежка. И тут ствол карабина, уставившийся в него из-за дерева, слегка вздрогнул…
Ослепляюще ярко сверкнуло пламя, и Завидову показалось, что именно оно обожгло грудь…
Алешин с солдатами действительно обошел банду с тыла и флангов и прочно замкнул вокруг нее кольцо. Дружно и дробно застучали пограничные автоматы. Они строчили неистово, буквально захлебываясь свинцом, будто знали, кому и за кого мстят.
В то январское утро Завидов не вернулся на заставу, чтобы доложить о своем поединке с вражескими лазутчиками, а затем почистить и поставить в пирамиду автомат, заправить койку, смерить и записать температуру — фельдшер распорядился делать это регулярно — и, быть может, в который раз перечитать хранившееся под подушкой письмо.