Недружелюбно, искоса посматривал он на своего нового хозяина и зло рычал. Да и в последующие дни не стеснялся выказывать свой характер. Войти к нему в вольер пока нечего было и думать. Бачок с едой подавать Малышу надо было с величайшей осторожностью. Не помогало на первых порах и задабривание печеньем, конфетами. Но мало-помалу нашли общий язык. Правда, еще долго, в течение нескольких недель, Малыш проявлял повышенную настороженность и плохо повиновался. Каждая дрессировка требовала большого терпения и выдержки. Своенравного, упрямого пса порой приходилось и крепко одергивать. В ответ он уже не рычал, как бывало прежде, а, чувствуя свою вину, садился перед хозяином, тихонько повизгивал и смотрел на него покорными, незлыми глазами.
За ежедневными тренировками незаметно летело время. Подошла пора выпускных экзаменов. Чубенко предстояло отчитаться не только за себя, но и за своего Малыша. Вот тут-то и случилась встреча, запомнившаяся ему на всю жизнь.
Умение работать с розыскной собакой проверял прапорщик Александр Смолин. Ну как тут — было не обрадоваться и не разволноваться! Вспомнился фильм «Над Тиссой», те его кадры, где пограничник вел схватку с вражеским лазутчиком. Оказывается, эту сцену не надо было выдумывать — точно такое приключилось однажды с прапорщиком Смолиным. А сколько у него за многие годы службы было подобных поединков! Чубенко теперь знал о Смолине почти все. Книжечка «Следовая полоса», написанная Смолиным, была прочитана всеми курсантами от корки до корки, наставления знаменитого следопыта надолго врезались в память: «Служите Родине верно и честно… Будьте постоянно готовы к схватке с врагом… Умейте быстро принять правильное решение и оперативно действовать в поиске…»
Все это — в книге. А вот и он сам — очень живой, энергичный, подвижный — стоит на трибуне, специально сооруженной для принимающих экзамены.
Чубенко поравнялся с трибуной, четко остановился и, сделав пол-оборота направо, усадил у своих ног Малыша. Слышно было, как все чаще и чаще стучит сердце. Ничего, на серьезных экзаменах это бывает… Не волнуется лишь тот, кто не чувствует личной ответственности. А тут ведь с тебя спросят за двоих. Да и кто спросит!
Смолин подошел к мегафону.
— Чубенко, — прогремело на весь плац, — оставьте Малыша на месте, а сами отойдите на сто метров.
— Малыш, сидеть! — приказал Владимир, а сам, выпустив из рук ошейник, побежал…
— А теперь скомандуйте овчарке «Ко мне».
— Малыш, ко мне!
Малыш тут же сорвался с места. Одолеть стометровку ему ничего не стоило, и через несколько мгновений он был бы уже рядом с инструктором. Но тут же снова требовательно заговорил мегафон: