Бросивший Липа под ноги жеребцу Мистер Томпсон несомненно рисковал. В отличие от обычных лошадей боевые кони стрельцов умели и топтать противников, и рвать их зубами. Но на этот раз все случилось так быстро, что не ожидавший этого стрелец растерялся и не успел дать посыл. Наскочивший на Липа жеребец взвился в воздух и, перемахнув через покатившееся по земле тело, промчался по инерции еще метров десять, прежде чем замер, осаженный мощной рукой.
Здесь, в дымном сумраке избы, время, по сравнению с тем, что творилось на лугу, казалось остановившимся. Снова исчезнувший за печью Кузьма вынес теперь оттуда серебряную с затейливым чернением братику, после чего, так же не спеша, направился в сени, чтобы налить в нее воды.
Там, на истоптанном и изрытом поле боя все неслось с поражающей быстротой. Лонч и Старик, стоящие бок о бок головой к хвосту и отбивающиеся от полудюжины распаленных близкой победой стрельцов, уже ничем не могли помочь Липу, который на глазах слабел, с трудом отражая удары и продолжая сжимать опухшей кистью клинок лишь благодаря нечеловеческой воле Мистера Томпсона.
Издалека Григ не видел его глаз, но понимал, что Лип должен быть в полной отключке. Единственно благодаря Мистеру Томпсону, который держал его и вел, словно живую марионетку, он еще падал и вскакивал, подставляя под сыплющиеся удары иззубренный клинок, хромым королем увертываясь от загоняющих его в угол доски фигур, вряд ли хорошо осознавая, что конец партии должен наступить максимум через два хода.
Он еще исхитрился огреть по спине и выбить из седла одного нападавшего, но тут двое из вьющихся вокруг Старика с Лончем стрельцов оторвались от свалки и галопом помчались к Липу. Последний рассчитанный Мистером Томпсоном удар Липа достиг цели, и второй всадник, разом теряя поводья и разжимая державшие палаш пальцы, упал на гриву своего коня, которого тут же схватил под уздцы Лип. Но воспользоваться своей победой он не успел. Наехавший на него сзади стрелец махнул саблей, и Григ, застыв от ужаса, увидел, сперва глазами Липа бешено вращающиеся небо и землю, а потом глазами Лонча — прыгающий по траве желтый шар с бьющей из него красной струей.
Он внутренне содрогнулся и закрыл глаза. Мистер Томпсон мог бы и не переключать трансляцию на сенсорику Липа. Это было слишком жестоко. Разжав усилием воли судорожно стиснутые кулаки, Григ взглянул на Чаку. Она сидела в углу, внешне спокойная, собранная, смотрела прямо перед собой.
— Молодец, девочка, — подумал Григ. — Хорошо держится. Хотя, впрочем, Томпсон мог просто не показать ей.