— Никогда не любила жандармов, полицию и налоговых инспекторов, — заявила панн Ядвига, — вы все проходимцы, прохиндеи и ленивые сукины дети. Пусть и случаются среди вас порядочные люди, выполняющие дело ради профессиональной гордости с честью. Ваш капитан, например…
И, вот ведь дела так дела, пани Ковальска вдруг густо покраснела, но взяла себя в руки и продолжила:
— Слухи все хуже, Кроу. Про девочку, погибшую под мостом, знает весь Ночной город. Ковен разослал уведомления практикующим ведьмам с ведьмаками о недопустимости попыток проводить ритуалы, направленные на вызов её духа. Ночью предписываются сидеть дома, не высовывать нос, пока не будет найдена сволочь, убивающая наших. Зря, думаешь, терплю эти вот все глупости, шумящие сверху? Парни собирались отправиться на Бродвей, заработать хотя бы на оплату ночевки, они проели все возможное, двое даже отнесли нормальные инструменты в ломбард, купив обычные в магазине. Я их кормлю за свой счет, Кроу!
Пани Ковальска уставилась на меня, горя праведным гневом. Ясно…
— Мы занимаемся, пани Ядвига. Пока все сложно, на улицу и впрямь лучше не выходить, но…
— Но, но, лошадиное гов… — Панна выпустила дымок, соткавшийся в ухмыляющийся череп, потянувшийся ко мне и разлетевшийся вокруг. — Плохо ищете, Кроу! Дай мне волю, я бы…
Она снова затянулась. А я вдруг понял — ведьма Ковальска, может быть, на самом деле живущая полтысячи лет, боится.
— Что говорят ваши?
Она снова выстрелила злым взглядом, на миг проклюнувшись собой настоящей. И не сказать, чтобы у меня не встали дыбом все волосы.
— Наши… — пани Ковальска скрежетнула ногтями по столешнице. — Наши пытались, в нарушение всех предписаний, связаться с девушкой, выйти на нее, нащупать какой-то след. Я тоже пыталась.
— И?
Ядвига Ковальска, старая польская ведьма, выглядящая молодой красивой женщиной, вздохнула печалью древней бабки:
— Её душа умерла, Кроу. Тварь убила не только тело, она забрала её суть. И даже крохи магии, жившей в ней. Такое случается нечасто.
— Вот как…
— Вот так, Кроу. Город стоит на ушах, хотя особо незаметно. А тварь убивает и убивает.
— А раньше-то вы не знали, ну да, — я прикурил, наслаждаясь «лаки» и теплом без мороси. — Даже когда начали пропадать ваши. Даже когда кто-то первым наткнулся на чье-то тело. Распотрошенное, но не клыками или когтями, а хирургом. Без половины внутренних органов и это в лучшем случае.
— Знаешь, да? — она покосилась на меня. — Город хотел решить все своими силами, только не получилось. Мертвых куда больше, чем в ваших отчетах. Пропадают слабые, но эти слабые тоже наши, а мы вовсе не такие эгоисты, как считаете вы.