Следующая, раскаленно-белая, плеть пришла оттуда же, из-за меня, и не одна. Целая стая, заплетаясь в сеть, пронеслась над головой, закрутилась вокруг орущей паскуды. Оплела, стянулась, повинуясь чьим-то командам, сжалась, заставив тварь внутри верещать еще сильнее.
— Ты жив, Кроу?
Ведьма Майан, бледная, в бетонной пыли, бросила вопрос на ходу и, наверное, из вежливости. Потому что сразу кинулась к светленькой девчонке-ведьмачке, сломанной куклой валявшейся на полу и подтекающей кровью из распоротого плеча и разодранного личика.
Тварь взвыла. Майан, не оглядываясь, сжала левую руку, затягивая свою сеть еще сильнее. Тварь угомонилась, начиная похрипывать. Майан творила волшбу, сыпля настолько сильными заклинаниями, что даже мне стало ясно — это не самая простая магия. И, возможно, запрещенная.
Только меня интересовало другое. Меня интересовали намерения Майан по поводу паскуды, тихонько плачущей внутри бело-сияющей сети, но остававшейся живой. Так, значит?
Не подумайте, что я гений. Даже наоборот, если честно. Я просто удачливый сукин кот и не больше. Но кое-что понятно даже мне, тупому дураку Кроу из 13.
Оборотень, остановленная Майан, не погибла в пару мгновений только из-за своей нужности. Из-за страха и ужаса, наводимого на весь Ночной Город почти полтора месяца. Из-за своих возможностей, умений и силы.
Она оружие, страшное и очень опасное, попавшее в руки Ковена. В цепкие загребущие лапы Старых и Других. Оружие, должное быть изученным, разобранным по винтику, собранным и обращенным на пользу им.
А вот шиш. Большой и жирный кукиш вам, дамы и господа из Ковена. Через мой труп.
«Астра» грохнула, грохнула еще раз, темные глаза, уставившиеся на меня в последний миг, потухли. А я сел на пол и, наконец-то, вытер лицо.
— Дурак ты, Кроу, прости Господи, — проворчала Майан, утирая испарину со лба. Видать, уморилась возвращать девчонку с того света. — Творишь сам не знаешь, что, а потом еще хочешь, чтобы к тебе относились по-хорошему.
— Я ей жизнь спас, между прочим, — кивнул я на светловолосую, уже пришедшую в себя и хлопавшую глазенками. — Э?
Майан скривилась перед ответом и…
— Мама! — всхлипнула светловолосая и вцепилась в нее, а та заплакала в ответ.
Твою-то ма… дивизию, вот так дела.
Потом… потом вокруг вдруг появились парни из СиКей, наш лейтенант, какие-то мрачные типы, смотрящие то на убитую оборотня, то на меня. На меня они смотрели как на гов… в общем, так себе смотрели.
А я курил, сидя у стены, баюкая руку в лубке, сотворенном без всякой магии стариной Майки, притащившим, как всегда, с собой не только фото-кофр, но и большую сумку-укладку со всякой медициной.