Старые, лишенные многих своих прав, вовсе не бедные овечки в загоне или индейцы в резервации. Старые, связанные Договором, умеют многое не нарушая его. Так что мне вполне верилось в трещину на душе нашего рыжего. Но лезть в нее, в душу и выяснять — не собираюсь.
— Кроу!
Я повернулся к ним и увидел кэпа, нависавшего над всеми, умудряясь сделать меньше даже Сент-Клера.
— Иди сюда.
Кто бы мог подумать о чем-то другом.
— Первое — езжай за машиной, Ворон нужен в самом городе. Второе — вечером, во сколько бы ты не освободился, едешь в участок и все, случившееся вчера и сегодня, излагаешь в читаемом виде. И без всяких мне лишних заумных фразочек!
Кэп уставился на меня с изрядной долей кровожадности. А я виноват, что он не знает определение «психологический портрет предполагаемой жертвы»? Понимаю, что оно ему не нужно, кэп мечтает о пенсии, потому и не пищу больше.
— Ворон довезет тебя до мастерской, чтобы ты не схитрил и не болтался где-то до вечера, обманывая начальство ради… Ради какой-то юбки!
Я не оправдывался. Виноват, капитан, исправлюсь, сделаю все, как нужно. Тем более, что сейчас уеду, а вы тут делайте что хотите.
— Иди. А, да…
Что-то в его голосе заставило насторожиться. Если кэп смотрит на тебя как на родного непутевого сына, так жди подвоха, это все знают.
— Твоя напарница прибудет завтра, с Восточным экспрессом. Дело не мое, но я бы на твоем месте встретил мисс помог бы довезти вещи до квартиры. СиКей, конечно, отправит за ней своих людей, но работать-то вам, вдвоем…
Так… Капитан точно знал — кого мне подкинули из Службы Контроля, кто станет заставлять меня работать на побегушках и приносить кофе. И тянул резину, явно наслаждаясь моментом.
— Кто она, сэр?
— Роецки, Кроу, твоя любимая мисс Роецки.
О, да. Сегодняшний день, начавшийся так здоров и красиво, к обеду подошел с еще одним поводом выпить вечерком. Агнесс Роецки, милейшей души создание, служащее не на страх, а на совесть, ярая католичка и ненавистница Старых. Лучше напарника мне точно не найти.
Мы работали бок о бок два раза. Господь явно любит троицу и хотелось верить, что этот раз станет последним.
Роецки, все ее неполные пять футов роста, поджарая фигурка и большие голубые глаза — есть одна стервозная конченая дрянь, любящая только себя, семью Роецки и священника, принимавшего у нее исповедь. Как прикажете с ней налаживать мягкий контакт с Ночным городом, такой необходимый сейчас? Я пока не знаю. Ну, и ладно, разберусь по ситуации.
Я закурил, пряча «Лаки» в кулаке. Морось чего-то разошлась, грозясь перерасти в дождь, сигарета чуть обжигала ладонь, но зато не мокла. «Бьюик» Абака виднелся за патрульными машинами, маня своими теплом и сухостью сиденья. Так что, видя кэпа, навалившегося в порыве гнева на Сент-Клера с остальными, предпочел уйти по-английски. Сказано — рыть землю, я отправляюсь это делать. Просто яволь, майн генерал.