Посадник промолчал, чувствуя, как душу заполняет неприятный холод. Вспомнил слова волхва Соловейки: «Наложено заклятие страшное, от которого морок над всем словенским краем будет силиться, а от него станет и нарастать ненависть к тебе и крещенным тобой». Да разрази гром! А она еще насмехается, упреждает, сколько бед его ждет на Руси. Вот и выходит, что не ошибся Добрыня, подозревая, что именно его мать-ведьма готова погубить целый край из-за своей ненависти к Иисусу Христу.
Сама же Малфрида в этот миг о сыне словно забыла. Шептала что-то, склонившись над спящим Савой, и постепенно оплетавшая его сеть сонливости стала таять, как туман. Парень смог пошевелить рукой, потом ресницы затрепетали. От столь глубокого сна отходил с трудом, на бок перевернулся, силился сесть. А Малфрида уже тут как тут. Обняла его, пристроила голову Савы у себя на груди, целовала ласково.
– Открой очи свои ясные, сокол мой милый. Взгляни, это я, твоя Малфрида. Заждалась я тебя, соскучилась так, что и сил сдерживаться больше нет.
Еще сонный священник посмотрел на нее, улыбнулся нежно.
– Сладкая моя, – пролепетал.
Она же его целовала, не давала опомниться, ласкала, рубаху вон уже стягивала с парня. И он, словно и впрямь вновь во власти ее чар оказался, потянулся к ведьме, отвечал на каждую ее страстную ласку.
– Сава! – окликнул парня Добрыня. – Во имя самого Создателя, опомнись!
И ведь подействовало. Отстранился юноша, растерян был.
– Сава, она с Забавой что-то сделала. Опасаюсь, что твоей милой помощь нужна. И как можно скорее!
Малфрида резко обернулась, глаза вспыхнули желтизной. Резко протянула руку, будто указывая на Добрыню ладонью. Миг – и его отбросило.
Он плюхнулся в воды озера, погрузился с головой. Выбрался и, отфыркиваясь, разлепил глаза. Малфрида стояла к нему спиной, а Сава перед ней. Парень что-то говорил. Впрочем, Добрыне до игр этих двоих уже дела не было. Он понял, что другого такого момента может и не представиться.
Выбирался он, как во время вылазки во враждебный стан, – медленно, рассчитывая каждое движение, чтобы не шуметь. А сам тем временем с запястья скинул шнурок-удавку, перехватил поудобнее. Малфрида сейчас Савой увлечена, ей страсть как важно проверить, поддастся ли ее очарованию некогда любивший ее молодец. Ну а Добрыня…
Он знал, как действовать. Бесшумно приблизился, стремительно накинул шнурок на шею ведьмы, сдавил что было силы.
Малфрида рванулась. Да и как рванулась! Почти подлетела, поднимая его за собой, закружила. Добрыня повис на ней и под собственным весом еще туже затянул удавку. Ну же!..