Выходило, выученная обречённость и выученная воля произрастали из одного корня и на выходе давали общий плод. Божественная генетика была сурова, но это была справедливая генетика.
Будущее, как разорванная на ленты река, текло в разные стороны. Было будущее Грибова и будущее Перелесова, будущее пилигримов и будущее Самого. Будущее не умирало вместе с людьми. В смерти разорванные ленты, как подземные черви, искали и находили друг друга. Будущее господина Герхарда сплеталось с будущим Адольфа Гитлера. Будущее Авдотьева с будущим его сына Максима. Будущее Перелесова с… чьим будущим?
Господь сливал разные варианты будущего в один (небесный?) котёл, опрокидывал на головы людей, не различая правых и виноватых. Иногда Перелесову казалось, что будущее — это пресечение времени и пространства, та самая благостная пауза между выученной обречённостью и выученной волей перед тем, как земля вздрогнет и из неё выползет набравшийся силы подземный уже не червь, а огнедышащий дракон.
После проводов в Кызыл спецборта у него возникло ощущение, что загадочный мёртвоживой ленточный червь сидит не в земле, а в нём, высасывая из него выученную обречённость и наполняя его выученной волей. Дело оставалось за малым. Перелесов должен был поверить, что выученная — это его воля, а ещё определить — кто учит? Неужели… сама Россия, о которой он всегда думал с отвращением, которую, работая в правительстве, сознательно унижал глупыми и злыми решениями, вынуждал нелепо креститься, как дрессировщик Виорель медведицу Пятку, противоестественно кувыркаться через голову, как кабана, выживать в холоде на подножном корме, как мохнатого священного, но не воцерковлённого яка в Туве.
Усаживаясь за длинный или короткий (в зависимости от важности обсуждаемых вопросов и количества вызванных персон) стол, Перелесов как будто попадал в некую волшебную реальность, где было возможно всё и где не предусматривалось никакого наказания, если это всё окажется вредным или неправильным.
Помещение, где собирались демиурги, превращалось в территорию свободного, сбросившего оковы ограничений, социального, политического, экономического, какого угодно творчества. Здесь рождались удивительные проекты, ставились ошеломляющие опыты, принимались асимметричные (уничтожить расплодившихся в лесах клещей специальной гиперзвуковой ракетой или объединить в целях экономии средств и сокращения обслуживающего персонала детские сиротские интернаты с домами престарелых) решения.
Это была наэлектризованная пытливой мыслью зона поверх жизни, поверх земного океана покорных голов, то ли понимающих, то ли нет (не важно!)