10
Экономический генерал-чекист, миллиардер Грибов (по мудрому замечанию Самого, защиту Родины преступно было доверять нищим) часто спрашивал у Перелесова, когда тот остепенится: женится, заведёт детей, построит дом, займётся хозяйством? У патриарха, тревожился Грибов, уже не хватает угодий и ферм, чтобы снабжать ещё и вас, одиноких лентяев, качественными продуктами. Только в имение премьера каждое утро — двадцать кило творога и пятнадцать литров сливок! Премьер, понятно, святое. Атут ещё… полправительства несемейных, и всем подай патриаршую сметанку! Сколько можно Бога гневить?
Строго (государственно) сощурившись, Грибов проинформировал Перелесова, что направил Самому аналитическую записку, где охарактеризовал упорное нежелание многих (мужского и женского пола) чиновников заводить семьи, растить детей, то есть жить по заведённому православному порядку, как угрозу национальной безопасности. Особенно почему-то Грибова возмущали неженатые прокуроры и незамужние прокурорши. «Сволочи, я бы их…» — грозно сжимал кулак Грибов, как гаечный ключ поворачивая его против часовой стрелки. Перелесову казалось, что, случись немыслимое, попади избегающие семейных уз прокурорские к Грибову в застенок, вряд ли бы они смогли потом полноценно исполнять супружеские обязанности.
— Что национальной безопасности до моей личной жизни? — неискренне удивился Перелесов. — Сплошная экономия. Не лезу со строительством в угодья патриарха, кстати, на творожок пасть не разевал, не знаю, кто внёс в список, да ты, наверное, и внёс, не пристраиваю жену в «Газпром» или «Роснефть». Опять же, нет детишек в Гарварде, значит, врагам не взять на крючок. Да и прокормить меня одного государству легче, чем тебя, — покосился на широко рассевшегося на диване друга-чекиста Перелесов. — Жена, сестра, тёща, тесть, три дочери, твои родители… Кто там у тебя ещё?
— Не скажи, — возразил Грибов. — Мы — народ, земля, вокруг нас жизнь, одной обслуги кормится сорок душ! Россия сохранится, только если превратится в большую могучую семью. Пусть кто-то побогаче, кто-то победнее, но все вместе — семья! А такие, как ты… — задумчиво пошевелил губами-шампиньонами Грибов, — вроде как призраки, нечистая сила в нашем русском доме. Как там их? Лешаки, водяные, гуменники, выменники, кикиморы, шишиги… Шуршите, ухаете, пугаете, анализируете, прогнозируете… При нас, но не мы! Я ему в записке несколько слоганов для баннеров подсказал, — похвастался Грибов: «Россия — большая семья!» «Моя семья — Россия!», «Семья — счастье завтрашнего дня!»