— Ну, покушение на разбой. Пускай. Много не дадут.
— Еще вооруженное сопротивление полиции и убийство шоффера.
— Его кончил Лева, при чем тут я?
— Вы атаман, Полченинова могли убрать только по вашему приказу. Суд присяжных хоть и отводит часть обвинений, но здесь, скорее всего, согласится с прокурором. И что мы имеем в итоге?
Лыков стал загибать пальцы:
— Убийство в составе шайки по предварительному сговору, покушение на разбойное нападение, вооруженное сопротивление полиции и теперь еще ваше появление здесь в роли нотариуса. Вы случайно настоящего-то не зарезали? Да? В таком случае, Максим Захарович, дела ваши швах. Бессрочная каторга в лучшем случае. Или надеетесь сбежать?
— Даже если сумею, то прежней лафы уже не будет, — тихо заговорил Лоренцев. — Прятаться всю жизнь?
— Многие уголовные так и делают, — напомнил сыщик.
— Да только я не обычный уголовный! Был шанс, был. Требовалось вовремя остановиться. Но куши попадались какие-то недостаточные… Там тридцать тысяч, тут восемнадцать… Про билеты пятьдесят девятого года я узнал слишком поздно. Грабанул бы их, все было бы по-другому. Мне как атаману полагалась половина. И вот псу под хвост…
Губернский секретарь поднял на Алексея Николаевича полный ненависти взгляд:
— А теперь идите. Кончен наш разговор. Видеть вас больше не могу!
Статский советник не стал испытывать судьбу и быстро выскочил наружу. Дверь за ним закрылась, и через тридцать секунд раздался выстрел.
Лыков повернулся к начальнику Летучего отряда:
— Леонид Константинович, все кончено. Вызывайте труповозку.
Глава 18
Завершение истории
Алексей Николаевич приехал в Москву, явился в Таганскую тюрьму и вызвал на допрос Ксаверия Литвиненко. Тот пришел настороженный:
— Опять бить будете? Я прокурору сказал про тот случай.
— И что прокурор?
— Обещал открыть против вас судебное преследование.
Лыков отмахнулся:
— В первый раз, что ли? Никогда мне ничего за это не было, и теперь не будет.
— Сатрапы! — истерично выкрикнул налетчик. — Придет наше время, за все заплатите.
— Ты чего, дурак? В революционеры записался? Мало тебе своих дел? На, смотри.
Алексей Николаевич вручил арестанту фотокарточку мертвого Лоренцева.
— Я для этого приехал. Чтобы ты знал, что твой брат умер.
Литвиненко потемнел лицом.
— Уже и про брата знаете?
— Он сам мне признался. Перед тем как…
— Убили, значит, брательника… Кто это сделал?
Лыков рассказал. В том числе передал, у кого хранятся награбленные шайкой деньги. Закончил он так:
— Я сделал, что мог. Пытался вывести его живым из того хранилища. Максим Захарович отказался.