Начальство стало совещаться. Двенадцать человек, и все с пропиской. Бомбардир — тринадцатый. Простые мазурики стараются обойтись без формальностей. Прописка вещь дорогая, требуется оплатить отметку в документе, а еще больничный сбор. И притом адрес! Лавра давно находится у полиции под лупой, там обход за обходом. Какой дурак поместит здесь банду? Разве что умный и хитрый…
В дом номер четыре направили агента. Постоянный сиделец «мышеловки» — так местные прозвали трактир на первом этаже — сунулся к жмуду на огонек. Попросил в долг трешницу, а затем стал хлопотать за товарища — не будет ли ему приюта? Панскис в долг доверил, а разговор про товарища не поддержал. Некуда селить, все занято. Да как так занято, настаивал освед: у других в коечно-каморочных квартирах живут по пятьдесят человек, а у тебя всего ничего. И получил тычка в шею…
Все это было подозрительно. Особенно Филиппова смущал тот факт, что хозяин не торгует водкой. С какой стати он упускает доход? И статский советник вызвал к себе конторщика дома. Разговор он повел жестко: отдай банду, а не то вылетишь с запретом проживать в столице. И тертый дядя сломался. Он сказал:
— Виноват, ваше высокородие! Знал, но боялся.
— Что знал?
— А какие в той квартире артельщики. Только страшно им перечить. Есть у них приятель, Зверяка фамилия. Не дай бог его рассердить…
И конторщик рассказал: да, у жмуда поселилась банда Земира. Купили паспорта, греют околоточного. Денег много, почему не погреть? Земир поменял наружность, вытравил регалки[50] на открытых частях тела, волосы красит в темный цвет. Дисциплина у него строгая. Если кто провинился, имеет дело с отставным бомбардиром. Тот пощады не знает.
— Расскажи про него. Неужто у человека взаправду такая фамилия?
— Как есть. Сам росту огромного, сильный, чисто геркулес. Никогда в тюрьме не сидел, но у фартовых пользуется уважением. Он в банде вершит все мокрые дела, других не подпускает. Настоящий зверь, а никакой не человек.
— Кто он по ремеслу?
— «Статский» извозчик.
Так в Петербурге называли людей, которые занимались незаконным извозом под чужими бляхами. Одному надо уехать в деревню, второму не хочется мыть экипаж, третий ударился в запой. К ним приходит человек и говорит: дай я поезжу недельку за тебя. Выручку буду отдавать, хозяин ничего не узнает. А ты чуток отдохнешь… Все сверх оговоренного — мое. И лодырь соглашается. Дальше начинаются всякие приключения. Именно из «статских» извозчиков бандиты нанимают себе блатноги, то есть экипажи, на которых они уезжают с места преступления, перевозят добычу, а иногда и трупы. Еще эти доброхоты могут хищничать и сами: обобрать пьяного седока, сорвать шапку с прохожего, увезти и изнасиловать женщину. Искать такого очень трудно, ведь он взял экипаж на время и назвался чужим именем.