— Да, госпожа Шварцберг. Возможно лучший сейчас в Вене. Академик Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге. Ходят слухи, что скоро станет профессором и здесь. Работает при дворе.
— Зови!
В комнату вошел нестарый еще человек. Худощавый. С острыми чертами лица и живыми, внимательными глазами. Он поклонился, но сразу было заметно, что делает он это только из уважения к даме, а не к ее титулу.
— Госпожа баронесса! Разрешите представиться, меня зовут Иоганн Баптист. Ваш муж заказал мне Ваш портрет.
— Да, я знаю. Прошу называть меня Софи. Муж наверно сообщил Вам, что мы бы хотели не слишком затягивать с работой. Мне скоро нужно будет вернуться в наше имение.
— Я готов приступить уже сегодня. Где мы сможем работать?
— Карл покажет Вам. А я пойду переоденусь.
Спустя какое-то время она стояла перед художником. Иоганн с некоторым удивлением окинул женщину взглядом.
— Вы хотите чтобы я изобразил Вас в этом платье? У Вас траур? — осторожно спросил художник.
Таково желание Генриха, барона Шварцберга, — опустила глаза баронесса.
— Не часто встречаешь женщину, которая позволяет своему мужу определять, как ей выглядеть на собственном портрете. И этот камень у Вас на груди, он Вам совсем не идет. Это тоже желание мужа?
Софи попыталась осмыслить слова художника. Конечно он прав, этот камень совсем не гармонирует с цветом ее глаз, да и рыжеватым волосам больше подходят те изумруды, которые она носила раньше. Женщина нерешительно прикоснулась к кулону. Нет, Генрих не может ошибаться, именно с этим камнем она будет выглядеть как надо. Как надо. Все сомнения отпали и она с улыбкой подняла глаза на художника:
— Давайте не будем тратить время, Йоганн!
* * *
В кабинет постучалась Ниночка. Сунула свой веснушчатый нос и заговорчески заговорила.
— Сидишь, Кира? Опять тишина. Никаких проектов. Я так рада. А то пашешь, пашешь год. Весь стол в папках…. Тут хоть порядок навела. А ты? А пойдем сегодня на спектакль. На Бассейной дают “Три возраста”.
— Нет, Нинуль, — Кира откинулась на стуле, — не могу. У меня отчеты. Мне заказала “ведьма”. Ты же знаешь. Надо сидеть.
— Жаль, — вздохнула Ниночка. — Ладно, я Катю позову.
И исчезла за дверью.
“Лучше бы ты позвала сисадмина. Коля сохнет по тебе с Нового Года”, — подумала Кира.
У нее действительно были отчеты. Но все-же она лукавила.
Свободное от работы время она собиралась провести с большей пользой, чем общение с милой и глупой Ниночкой.
Едва дверь за подружкой закрылась, Кира достала телефон. Любое свободное время, даже на работе, она посвящала теперь другому миру, необыкновенно притягательному, по-настоящему волшебному.