— Ничего особенного. Просто это платье твое. Оно тебе к лицу. И оно лучше отражает твою сущность.
Теперь девушка на скамейке попыталась улыбнуться.
— А мое платье, это то, что я, и только я из себя представляю. Должна признать, в тебе я сильно ошиблась. В тебе столько всего. Там в глубине…
Кира молчала. Она слушала слова девушки, а мысли возвращались к тому, что та сказала ей раньше. Она провела по рукаву платья и вслед за рукой по одежде побежал узор черной вышивки. Он вписался в крой и цвет платья так гармонично, что казалось иначе просто не могло быть изначально. “Да, так будет правильно. Ведь все цвета в ней неразрывны, и два других, они тоже здесь, просто показывать их сейчас не стоило. Пестрота в одежде, да и во всем остальном вряд ли будет ей к лицу. Потом, потом она придумает, найдет им применение”.
Девушка на скамейке грустно покачала головой, пытаясь уследить за изменениями в одежде. Она уже совсем успокоилась и сложила руки на груди, видимо приняв какое-то решение.
Ты быстро учишься. Ты впитываешь и отдаешь с радостью. Наверно у меня еще есть шанс, хоть и маленький. Пойми, я просто не могу иначе. И я благодарна, я страшно благодарна тебе. Ведь ты смогла! У тебя получилось!
— Но кто ты на самом деле? Только не говори, что ты — это я. Ведь это не так?!
— Я понимаю. Теперь так и не будет. Даже если бы у меня был камень. Но ты должна помочь мне. Ведь так ты поможешь и себе.
— И все же, кто ты на самом деле?
— Я не знаю, я не помню. Это было так давно. Столько лиц, все стерлось, перемешалось. Я помню только, что когда-то я попросила одну вещь. И мне ее дали.
На глазах черноглазой красавицы вновь проступили слезы и она закрыла лицо руками. Кире сталь жаль, по-настоящему жаль ее, но она не хотела, не должна была остаться без ответа.
— И что, что ты попросила?
— Вечность.
* * *
Кира проснулась в знакомой комнате. В знакомой комнате, из которой она так неожиданно бежала совсем недавно. На вешалке висело знакомое серое платье, на полу стояли знакомые шлепки. Хотя нет, немного другие. Те остались у барона. Если бы не эти шлепки, можно было бы подумать что все что произошло за последние дни ей просто приснилось. Но нет, не приснилось. Хотя отличать явь от сна становилось все труднее. Во всяком случае, те вещи в которых она уехала вчера из клиники тоже висели на вешалке. Еще бы, ведь вчера она сама их туда повесила. Все-таки, какое-то движение вперед было. Никто теперь не посягнул на ее вещи. Более того, сумка с вещами, которые она привезла с собой из дома тоже была здесь. Ну конечно, ведь сегодня она действительно улетала. Из Варшавы в Париж. А оттуда в Монпелье.