Литовец встал и подошел к узкому окну и скрестил руки. До самого горизонта тянулись заросли векового леса. “Если бы я знал. Если бы только знал…”
— Туман. У Вас здесь туманы бывают часто? Сыро наверно? Впрочем, я отвлекся.
Появившаяся служанка вновь наполнила бокалы до краев. Барон слушал с явным интересом. Он внимательно следил за рассказом шляхтича, лишь изредка делая глоток.
— Эта девушка, Хабира. У нее все получалось. Абу Хаммад мог экспериментировать по нескольку дней, но стоило вмешаться ей, как все получалось словно по волшебству. Старик потом пытался повторить опыты сам и получалось не всегда.
Михал вернулся и сел за стол. Его взгляд стал задумчивым, словно он пытался вернуться воспоминаниями к тем экзотическим моментам.
— И он любил девушку. Я так и не мог понять, кем она приходилась ему. Явно не дочь, ну и не жена, конечно. Она вообще не похожа ни на арабских, ни на турецких женщин. Ни рабыня, ни родственница, не служанка. Она всегда старалась держаться скромно, но араб, казалось, слегка побаивался Хабиру. Меня она сторонилась, и как будто присматривалась ко мне, оценивала. Потом араб заболел.
Михал тоже отпил вина. Барон обратил внимание, что литовец сам того не замечая, время от времени посматривал в ту сторону, где в салоне должны были вести свою беседу дамы. “Неужели настолько влюблён? Или дело в другом? Потом надо будет обязательно расспросить Констанс.”
Михайлович сделал еще один глоток и продолжил.
— Он некоторое время лечился, приходили разные врачи. Все-таки ученый был не бедным человеком. Но ему становилось только хуже. Хабира постоянно проводила время у постели больного, но это не помогало. Честно говоря, я начал опасаться за свою судьбу, ведь выкуп так и не поступил. После смерти араба на меня вновь мог заявить права прежний хозяин. Но все произошло по другому.
Генрих заметил, что бокал рассказчика опять опустел и сам подлил ему вина. Тот выпил почти одним махом и продолжил:
— В один из дней меня позвали к моему хозяину. Араб ждал меня вместе с Хабирой. Видно было что дни Хаммада были сочтены. Он уже еле произносил слова, лицо приобрело землистый оттенок, глаза слезились. Старик объяснил, что готов отпустить меня на родину, но лишь при одном условии. Я должен вступить в брак с Хабирой. Конечно, я начал отказываться, говоря что она мусульманка и брак между нами невозможен. Честно говоря, такой поступок, в центре столицы мусульманского государства грозил скорой смертью. В ответ Абу Хаммад заявил, что совершил страшное преступление, за которое несет ответственность перед богами, но Хабира только что крестилась. Он так и сказал, перед богами, не вспоминая их Аллаха. Обряд крещения провел местный священник, который сейчас ждет, чтобы обвенчать их. Старик пообещал снабдить нас деньгами и заплатить за меня выкуп турку. Я был смущен, так как понимал, что это единственный выход чтобы спастись из мусульманского плена. Хабида внимательно следила за мной, а потом просто подошла и взяла за руку. И все мои сомнения отпали!