Вспомнились слова сэра Уинстона Черчилля про мусульман. Он писал в Речной войне, книге, изданной в 1902 году – вся эта книга была как руководство к действию, и одновременно – как предостережение неосторожным на Востоке. Сэр Роберт помнил больше половины ее текста наизусть.
* * *
Как ужасны те законы, к неукоснительному выполнению которых ислам обязывает своих приверженцев. Помимо доходящего до безумия фанатизма, которое для человека опасно, как бешенство для собаки, в их среде наличествует, вместе с тем, какое-то ужасное, фаталистическое безразличие ко всему на свете.
Привычка к расточительству, неряшливые методы ведения сельского хозяйства, застойный характер торговых связей и ненадежность частной собственности существуют везде, где последователи Пророка правят или живут.
Вырождающийся сенсуализм лишает эту жизнь того изящества и утонченности, которые обычно следуют за достоинством и благочестием.
Тот факт, что по закону Мохаммеда каждая женщина принадлежит какому-либо мужчине в качестве его абсолютной собственности, – причем не имеет значения, является ли она ребенком, женой, или наложницей – этот факт, вне всякого сомнения, отдаляет момент исчезновения рабства до тех самых пор, пока ислам не перестанет быть мощным фактором, влияющим на жизнь людей.
Отдельные мусульмане могут быть носителями исключительных человеческих качеств. Тысячи из них становятся отважными и преданными солдатами королевы: все они готовы с честью умереть за нее. Однако, религия, которую они исповедуют, оказывает парализующее воздействие на их социальное развитие. На земле не существует силы более реакционной, чем эта. Ислам – это воинственная и прозелитская вера, которая еще очень далека от заката. Она уже распространилась вплоть до Центральной Африки, оставляя бесстрашных воинов ислама везде, где бы ни ступила ее нога; и если бы христианство не было защищено прогрессом науки, той самой науки, с которой оно когда-то тщетно боролось, современная европейская цивилизация могла бы пасть, как пала в свое время цивилизация древнего Рима.
* * *
Все тоже самое. Ничего не изменилось. И ничего не изменится. Никогда…
У летного поля – оно утопало наполовину в песке, наполовину в морской мелкой соли, которую надувало с берега – ждали две машины. Штабной Хамбер и Шерп, вооруженный спаркой танковых пулеметов. У Хамбера – стоял Баскомб но не в обычном для него костюме, а в форме майора Британской индийской армии и с черными очками на носу. Еще и пистолет – Кольт-Веблей в штатной, рыжей кожи кобуре с клапаном на боку. В таком виде – он больше был похож не на служащего Его Величества, а на бандитского главаря из доков.