Сэр Роберт Брюс сидел на террасе Королевского клуба в Бомбее и пил охлажденный, очень слабый пунш из высокого, наполненного льдом бокала. На террасе он был не один – но занято было не больше трети столиков. Терраса была вынесена вверх, на чем-то вроде столбов – а основное празднование шло на зеленом газоне, где были установлены палатки, где дамы щеголяли зонтиками и нарядами, а кавалеры слушали ораторов, сменяющих один другого и посматривали на дам…
День коронации. Государственный праздник.
Ему было не по себе. От бодрых маршей – болела голова. Он пристрастился к опиуму как средству снять головную и прочие боли – и теперь понимал, что с этим надо что-то делать. Врач прописал ему героин как болеутоляющее[72] – но он не спешил его принимать.
Все плохо…
Он понимал, что после Мирбата и того, что там произошло – он уже никогда не будет таким как прежде. Тяжелая контузия и многочисленные ранения – закончились тем, что его признали негодным к действительной службе и комиссовали вчистую. Он стал раздражительным, не спал по ночам, у него часто случались головокружения, и он сильно зависел от опиума. Еще он стал очень нелюдимым человеком…
Хотя и до этого на social animal он никак не тянул.
За соседним столом – молодежь накачивалась виски, спеша набраться смелости перед дамами. Разговор шел о войне… спиртное заставляло говорить громко, и несколько несдержанно. Сэр Роберт слышал о том, как они собираются надрать русским задницу, и что Король ничего не стоит. Это в день Коронации…
– Роберт…
Нечто благоухающее, розовое появилось на террасе.
– Роберт, вы совершенно несносны! Вы опять от нас спрятались…
Леди Маргарет Авон. Вдова бригадира Джереми Авона, погибшего во время Второго восстания – молодящаяся женщина около сорока, даже чуть меньше – с бригадиром у нее было двадцать лет разницы. От этого брака у нее осталось две дочери, которых она усиленно старалась выдать замуж – да и сама была не прочь…
– Сударь… я кажется с вами разговариваю…
Она стояла перед ним, уперев руки в бока. Вся такая стремительная, вся такая внезапная. Ее ноздри раздувались от гнева как ноздри хорошей, призовой лошади
– Скажите на милость, что вы нашли в этом проклятом напитке!
Рука, затянутая в тонкую, нитяную перчатку – схватила бокал и хлестко отправила его содержимое на некрашеные доски пола
– Вот так! А теперь не будьте букой и идемте. Скоро будут танцы…
Леди Маргарет попыталась ухватить его за руку и потащить из-за стола, но он встал сам. Коротко поклонился
– Прошу прощения, сударыня. Я не лучший партнер для танцев…