— Убивай — или тебя убьют!
В это время перед Майклом внезапно вырос немец. Может быть, потому что Майкл лежал, он показался ему огромным, грузно нависающим, широкоплечим малым с большим бледным лицом, со шрамом над бровью. Майкл вскочил и, не помня себя от страха, выпустил в немца обойму из своего «вальтера». Немец рухнул.
Между тем бронетранспортер с Вайнертом благополучно ускользнул. Увидев это, лейтенант Гефтен приказал выкинуть белый флаг.
Немцы сдавались. Эсэсовцы поспешно сдирали с петлиц эмблемы — две маленькие молнии.
Урс приказал никого не трогать и отрядил часть своей группы, чтобы отвести пленных в партизанский район высоко в горах, недоступный для противника.
Партизаны с трудом оторвали Гельмута от тела его брата.
— Вы не знаете, кого вы убили! — кричал он. — Он святой! Он шел в бой без оружия! Вы убили ангела!
Осборн взял Майкла за руку и сказал снисходительно:
— Ты ловко уложил твоего боша. Для такого растяпы, как ты, это прогресс.
— Сожалею об этом, — сказал Майкл, вырывая руку.
— Брось дуться на меня. И не кривляйся. Ложь тебе не к лицу.
Майкл вспыхнул. Он с трудом подавил в себе желание ударить Осборна. Слезы подступили к его глазам.
— Я не лгу. Я считаю, что ложь и насилие — сестры. Ибо что такое ложь, если не насилие над правдой.
Он резко повернулся и зашагал вдаль.
Осборн, раздосадованный, сказал Урсу, который стоял невдалеке и покуривал трубку, с интересом наблюдая эту сцену между американцами:
— Отправь парня с пленными. Ему нечего делать тут с нами. Он не боец.
— Он боец, — сказал Урс. — Но не в этом суть. Он страстотерпец.
Это слово Урс сказал по-русски.
— Strastoterpiets? — повторил с трудом Осборн, — Что это значит?
— Боюсь, что в английском языке нет равнозначащего понятия. Мученик, что ли… Да нет, не то. Мученик может быть и жертвой насильников. А страстотерпец — это добровольный мученик. Ради идеи. Это человек, принявший на себя страдания для блага близких.
— Добровольный мученик? Что ж, значит, мучения доставляют ему своеобразное наслаждение? Я слышал о таких. Мы их называем мазохисты. Попросту психи.
— О нет! Страстотерпец не испытывает наслаждения. Ему так же больно и тяжко, как любому другому страдающему человеку. Но он идет на эти страдания ради спасения других. Он преодолевает страх перед физическими муками своей духовной силой. Понимаешь?
— Откровенно говоря, нет.
— Так… Что ж, может быть, это наше, чисто русское понятие…
— Да при чем тут русские! Майкл — американец.
Урс огладил бороду и сказал задумчиво:
— Это только подтверждает мое старое убеждение, что русские и американцы похожи друг на друга.