Значительно улучшились и наши отношения с Велором. Мы стали много времени проводить вместе. Мужчина, очевидно, все еще чувствовал себя виноватым и всячески старался угодить мне или поухаживать, правда это получалось у него неважно.
Он весьма неловко и даже грубовато предлагал мне чашку чая или, стоило мне взять какую-нибудь книгу, хотя бы для того чтобы определить: написана она на одном из языков Иппора или же на нашем, как он спешно предлагал перевести и почитать ее мне.
Я же, хлопая ресницами, отказывалась, ведь понимала, такое поведение для брюнета несвойственно и подобно пыткам.
Стоит ли говорить, что каждый раз после моего отказа мужчина облегченно выдыхал?
— Велор, — спросила я как-то вечером, рассматривая по обыкновению корешки книг на полках, в поисках знакомого языка. — А кто такой Бернар?
Мужчина удивленно оторвал взгляд от книги, в которой делал какие-то пометки карандашом.
— Бернар? — переспросил он. — Не буду спрашивать, где ты это услышала, — сощурился он, намекая на мою любовь внимать тому, что говорят окружающие.
Я смущенно заводила глазами из стороны в сторону, а мужчина серебристо посмеялся.
— Бернар — это имя Лео, — просто ответил он и снова уткнулся в книгу.
Я же застыла на месте, раскрыв рот.
— Эээ… Леонарда? — неуклюже помахала я руками, требуя разъяснений. — Нашего Леонарда?!
— Да, — не отрываясь, сухо подтвердил Велор. Я нахмурилась: «Почему нельзя взять и сразу ответить внятно?»
Я подошла и села на диван рядом с креслом, в котором находился мужчина. Покашляла, призывая обратить на меня внимание. Брюнет нехотя перевел на меня взгляд.
— Что? — недовольно протянул он.
Я вновь вытаращила глаза, давая понять, что предыдущие разъяснения меня не устроили.
— Элиза, я занят, — простонал Велор.
Я уже давно отметила, что когда брюнет называл меня Элизой, то он не сердился, а, следовательно, можно было заваливать его вопросами. Поворчит, поворчит да ответит.
Потому я продолжала испытывающее сверлить его взглядом. Наконец, Велор сдался.
— Бернар — это настоящее имя Лео, — ответил он, откинувшись на спинку кресла и прикрыв книгу. — Но оно ему не нравится. Он предпочитает, чтобы его называли Леонардом. Говорит, что это имя больше подходит ему по духу, — насмешливо приподнял бровь Велор.
— Ого… — только и выдавила я. — А Валери, я так понимаю, с этим в корне не согласна?
— Правильно понимаешь, — отозвался мужчина. — Она говорит, что будет называть его тем именем, которое ему при рождении дал наш отец, и никаким другим.
Я вздрогнула, ведь в прошлый раз, когда Велор упомянул отца, он расстроился и замкнулся в себе. Но на этот раз мужчина выглядел весьма расслабленным, и я облегченно выдохнула.