Я, совладав наконец со своим телом, поднялась на ноги.
— Велор, — мужчина движением руки попросил меня замолчать, но молчать я не собиралась. — Велор! — твердо, обретающим силу голосом, вновь позвала я.
Понимая, что подчиняться брюнет не намерен, я подошла к нему.
— Посмотри на меня, — попросила я, коснувшись его плеча. Он покачал головой.
— Лучше уходи, — прикрыл он глаза.
Я фыркнула и хохотнула. Для Велора этот смешок был как высоковольтный электроразряд. Он вздрогнул и воззрился на меня сталью своих глаз.
— Ты смеешься надо мной? — с дрожью в голосе спросил он. — Не смей!
Я снова прикрыла рот ладошкой и похихикала. Это, похоже, уже нервное. Глаза брюнета стали огромными, как два серых блюдца.
— Почему ты смеешься надо мной? Я смешон? — резко схватил он меня за плечи.
— Нет, ты вовсе не смешон, — ответила я, утопая в стальных волнах. — Велор…
Оказавшись рядом с этим мужчиной, я совершенно потеряла рассудок. Было ощущение, словно я под какими-то чарами. Но я была твердо уверена: это не чары, не убеждение и уж точно не иллюзия.
— Я никуда не уйду, — беззвучно пролепетала я. — Если ты захочешь, я никуда не уйду. Никуда…
Брюнет отпустил меня из цепкого захвата.
— Разве я заслужил твою благосклонность? Думаю, нет, — он сцепил руки за спиной и снова глазел в черноту окна. — Более того, я вел себя отвратительно! Я не сделал ничего, чтобы понравиться тебе. Я не сделал ничего, чтобы разжечь в тебе чувство любви ко мне. И я идиот!
Я поджала губы и демонстративно завела глаза, а Велор с отстраненным видом продолжал вещать.
— Я сперва думал, что эти странные чувства, обуревавшие мной лишь побочный эффект связи, а уж после того случая в книжном… Я не знаю, как я сдержался и не придушил этого жалкого очкарика, возомнившего, что ты можешь быть его женщиной! А потом пришла Натана, и… Не нужно повторять, ведь ты и так знаешь, что наши души соприкоснулись в тот день. Аяла права, это довольно редкое явление даже на Иппоре, а уж здесь и подавно! И я думал, что меня так непреодолимо влечет к тебе лишь из-за этого.
Он потоптался на месте и покашлял, словно собираясь с мыслями.
— А после того поцелуя в библиотеке… не понимаю, как мне хватило сил не броситься вслед за тобой, Лиза! Лишь единственная мысль о том, что ты не в себе и, скорее всего, наутро пожалеешь о содеянном, удерживала меня.
Велор дернул плечом и, словно успокоившись, сдержано изрек.
— Но потом Аяла разделила наши ощущения и эмоции. И я, оставшись в голове с собой один на один, с ужасом понял: все, что я испытывал к тебе до этого, было моим. Только моим! Это не было магическим наваждением, не было побочным эффектом связи. Осознав это, я постарался вспомнить твои ощущения, чтобы найти хоть какое-то подтверждение твоей, пусть даже малейшей, симпатии ко мне, но безуспешно. Я попросту не мог вспомнить, что ты чувствовала ко мне, и это было мучительно.