Правда глаз на меня по-прежнему не поднимал, а кожа на шее и скулах, вместо нездорово-розового, едва-едва начала возвращать естественный телесный оттенок.
Я украдкой глянула на аспиранта.
Выходит, раз он ранен был сильнее, то и штырит его крепче, чем меня? Я вновь опасливо скосилась на Бранова, но тот с невозмутимым видом продолжал ковырять вилкой в тарелке, отлавливая кусочки грибов и с удовольствием их жуя.
Смутившись от вновь нахлынувших воспоминаний, я схватила кружку и, зажав нос, глотала питье до тех пор, пока дыхания хватало.
– А Сергей, я так понимаю, эти самые раны в ауре залечивает? – наконец обрела я относительную способность говорить.
– Скорее, заштопывает.
– И это он вот так их… – я виновато скривилась, напомнив о нашем с аспирантом совсем еще недавнем держании за руки.
Бранов сердито нахмурился.
– О, не-ет. Это он так развлекается. По правде говоря, я и сам до конца не понимаю, как он это делает. Штопает ауры, – уточнил аспирант. – Сомневаюсь даже, что он понимает. Но если повреждения незначительные, как у тебя, например, хватает лишь пары прикосновений или беседы. Да просто рядом посидеть можно. Объятия тоже помогают или…
– А если раны серьезные? – спешно прервала я перечисление способствующих регенерации ауры действий.
Бранов снова набил полный рот, с трудом жуя.
– Тогда целый ритуал проводится, – помахал он вилкой. – Опять же, ритуал выдуман самим Серегой. Но в этом деле главное ведь результат.
Я кивнула. С этим не поспоришь. Теперь уже даже я чувствовала разительные перемены. Словно вновь обрела целостность.
– А что если ауру не залечивать? Это слишком опасно?
– Разумеется, – назидательно качнул головой Бранов. – Если бреши незначительные, человек может прожить долгие годы в неведении. Он будет чахнуть, болеть, но сразу не умрет.
– А вы? – старательно скрывала я жалостливые нотки. – Вам ведь крепко от Хаоса досталось.
Аспирант одарил меня долгим задумчивым взглядом и снова вцепился в кружку с противным бурым «киселем», а затем и вовсе в тарелку уткнулся.
– Теперь все в порядке. Не беспокойся.
Узнавать, сколько бы тогда протянул Бранов, если бы не Сергей, я не стала. Даже думать о том, что он мог от этих, впрочем-то, невидимых ран погибнуть, не хотелось.
– Ясно теперь, зачем Хаос людей в материю тащит, – успокоив расшатанные нервишки, вернулась я к прерванному разговору. – Мы для них блюдо номер один. Так?
– Не мы, – уточнил Бранов, как ни странно, вновь спешно припав к бадье. – Всего лишь наша жизненная энергия.
Я махнула рукой. Хрен редьки не слаще.
– А что если людей поблизости не окажется? – вопросы из меня лились, как из крана вода. – Хаос с голоду помрет?