Но не это терзало душу больше всего. Только что мы гуляли по этим тропинкам с Роларом, и я смеялась, рассказывая ему о своих детских шалостях в лесу. А он крепче сжимал мою руку, смеялся, хватал меня в объятия и целовал под широкими кронами вековых дубов.
И я не могла поверить, что сейчас его нет рядом… Что это закончилось. Мне было больно так, словно я вспоминала давнее счастье, которое уже не вернуть никогда.
В домике было то же самое. Бродила по комнатам, где мы совсем недавно жили с Роларом. Вот тут кровать, на которую я положила его раненого. Здесь он метался в бреду, потом спал. А на полу подле кровати так и остались две высохшие капли синей крови…
Камин — сейчас безжизненный, холодный. Ролар сидел перед ним, а я пришла и встала напротив вчера вечером… Здесь сияли его янтарные глаза, вспыхнули сильнее, и он рванул меня не себя, чтобы сжать в жарких объятиях. Как забавно я сопротивлялась поцелую, как чарующе все это было… Каким это все было счастьем!
А сейчас его нет рядом. И ностальгия, смешиваясь с тревогой, снова рождала слезы.
Я легла спать на ту кровать, где он лежал раненый. Хотелось быть ближе к нему, и казалось, постель хранит отпечаток его горячего сильного тела. Здесь мне будет спокойнее.
А ночью снилось далекое чужое небо, усыпанное незнакомыми звездами. В свете лун мелькали силуэты драконов, порой они изрыгали пламя, и тогда темное небо окрашивалось алым. Один из них был черным, большим… мой Ролар. Другие драконы окружали его, но он всякий раз вырывался из кольца, разя противников серебристыми молниями и пламенем.
Я просыпалась, молила Бога, чтоб увиденное не было правдой. Да и не может быть — его подчиненные, драконы, что прилетели искать своего Правителя, не принесут ему вреда.
Засыпала снова — и видела то же самое. Он опять сражался, окруженный темными крылатыми тенями.
Но утром я проснулась, как ни странно, выспавшаяся. И даже спокойная. Словно конец сна, который я не помнила, был благополучным, и это заставило душу и разум обрести покой.
Оделась, наспех перекусила — готовить толком, делать что-то в домике, теперь, когда здесь не было Ролара, казалось бессмысленным. Вздохнула, последний раз бросив взгляд на то место, где недолго была счастлива — и поскакала в замок.
Никто не встретился мне по пути, отец никого не послал следить за мной или охранять. Лишь возле самых ворот вся земля была истоптана конскими копытами. Это заставило насторожиться. И отступившая тревога тонко забилась в горле.
Когда же я въехала во двор увидела подтверждение, что тревога не напрасна.