Сергеев. Может быть, просто гуляет кто-нибудь?
Суровцев. Нет, брат, так просто ничего не бывает. Хоть директором станции ты, а за станцию и я головой своей отвечаю. Проверю, спокойнее буду себя чувствовать.
Сергеев. Это верно!
Суровцев. Как дела?
Сергеев. Как будто в порядке. Люди работают с большим подъемом. Только (шепотом) слухи разные провокационные ходят: будто Ленинград взят!
Суровцев. Вранье! Эти слухи распускаются врагами, немецкой агентурой. А наши, по глупости, что ли, часто их подхватывают! В результате иной вполне советский человек становится по сути дела невольным врагом, сеет панику, неуверенность. Ко мне в отделение довольно часто таких болтунов приводят. И кто? Само население. Конечно, без курьезов дело не обходится. Однако кое-кого накалывают правильно. Посадим, разберемся, смотришь — немецкий агент. Сволочи! Как дома у тебя?
Сергеев. Да вот Борис что-то давно не пишет...
Суровцев. Тише, кто-то идет!
Появляется Талькин. Он идет медленно, опустив голову, заложив руки за спину.
Суровцев. Товарищ Талькин!
Талькин (вздрагивает, сразу останавливается). Кто это?
Суровцев (выходит вперед). Здравствуйте! Откуда?
Талькин (растерян). Я, знаете... э-э... гуляю... луна светит...
Суровцев. Но вы-то как раз не на луну, а в землю смотрели, когда шли.
Талькин. Привычка с малых лет, знаете. Что ж в небо глядеть? Это идеализм. Я же по натуре своей материалист. Под себя смотрю, в землю.
Суровцев. Интересно! Скажите, вы никого не встречали, пока шли?..
Талькин. Никого! Да я вот тут, на берегу озера, сидел, в двух шагах. Не то чтобы природой наслаждался... куда мне в моем-то возрасте! Страдаю бессонницей и часто по ночам брожу, себя утомляю, чтобы хоть под утро забыться тяжелым сном... А что, вы ожидаете кого или... ищете?
Суровцев. Нет, никого. Так просто спросил. Ну, я пойду! (Уходит налево.)
Талькин. Совсем не заметил вас. Задумался!
Сергеев. О чем?
Талькин (твердо). О нашей станции.
Сергеев. О нашей станции?
Талькин. Да! Я шел и думал: неужели нам придется взрывать нашу станцию? Фронт приближается. Последние сводки Информбюро малоутешительны. Хотя темп продвижения германской армии, по сравнению с первыми днями войны, неизмеримо замедлился, однако линия фронта еще не стабилизировалась. Может, — я не говорю обязательно, — но может наступить день, когда немцы окажутся в непосредственной близости от нас. Что мы должны тогда делать? Взрывать станцию или нет?
Сергеев (уклончиво). Как вам сказать! Я полагаю, мы получим соответствующие указания.
Талькин. Но какова ваша личная точка зрения на этот вопрос?