Талькин. Когда же это они успели?
Сергеев. Всего пять дней назад. Молодость! Ничего не поделаешь! Вы женаты, Павел Петрович?
Талькин (нехотя). Был когда-то! Ушла с другим! Теперь вот (неприятно хихикает) по чужим семьям больше стукаю. Оно и приятнее и беспокойства меньше!
Сергеев. Странный вы человек, Павел Петрович!
Талькин. Что же во мне странного? Обыкновенный советский инженер с дореволюционным инженерским стажем. Чуточку неудачник в жизни, однако надеюсь на лучшие времена. Как говорится: «Надежда юношей питает, отраду старцам подает!» (Отходит, видимо, не желая продолжать разговор на эту тему.)
Сергеев (подходит к установленному на щите Пыжиком рубильнику). Как-то не верится: включу я этот рубильник, и станции не станет! Сколько человеческого труда и мысли в нее вложено!
Талькин. Тяжело! Все думаю: надо ли взрывать? Ведь мы же вернемся когда-нибудь обратно сюда.
Сергеев. Это верно, конечно...
Талькин. Ну?
Входит Павел. Талькин недовольно машет рукой.
Сергеев. Но вы забываете одно: мы, конечно, вернемся сюда, но пока немцы будут хозяйничать здесь, они используют станцию против нас. А потом, и это самое главное, когда они начнут отступать, они сами взорвут ее. Им-то ведь ее жалеть нечего! И получится в итоге: немцы станцию используют, а мы ее все равно потеряем. Нет! Взрывать надо. А мы построим другую, может быть, еще более замечательную!
Талькин. В таком случае взрывать надо в последнюю минуту, когда немцы будут, как говорится, у ворот.
Сергеев. В этом вы правы! Я буду ждать последнего момента.
Слышен отдаленный взрыв. На щите замигали цветные лампочки, на приборах заколебались стрелки. Сергеев, Талькин и Павел прислушиваются. Новый взрыв.
Талькин (смотрит на приборы). Нагрузка упала на три тысячи киловатт. Надо остановить еще один генератор.
Сергеев. Это на двенадцатом заводе. Выключайте пятый номер. (Талькин манипулирует у щита.) Ты зачем, Павлуша?
Павел. Хотел доложить вам, Николай Емельянович. Мы с Ниной Пыжик всю работу по радиотрансляции закончили.
Сергеев. Хорошо! Можешь идти, готовься к эвакуации. (Павел мнется.) Ты что?
Павел (застенчиво). А можно мне с вашей семьей, Николай Емельянович? Помочь могу, ежели, например, Борису или Александре Николаевне...
Сергеев. Хорошо. Спасибо. (Жмет руку Павлу.)
Павел уходит. Звонит телефон.
Сергеев (берет трубку). Слушаю! (Долго молча слушает, затем кладет трубку.) Суровцев звонил, двенадцатый завод взорван нами. Предложил быть готовыми в любую минуту...
Талькин (с плохо скрываемым оживлением). Немцы близко?
Сергеев (нехотя). Танки!