— Помилуйте! Я виноват, — отвечал управляющий. — Просто при в оспоминании о жене и детях я не могу удержаться от слез. Что же мне прикажете делать? Будучи крепостным человеком, я не волен располагать собой. Куда пошлют, туда и ступай.
— А велико ли ваше семейство?
— Жена, двое сыновей и три дочери.
— Вы, вероятно, получаете от них письма?
— Да, получаю, — вздохнул управляющий.
— Так зачем же вы скучаете и убиваете себя? Вы же приехали сюда не навсегда, а на короткое время?
— Так-то так, да ведь Бог знает, что может быть впоследствии. Нынче я хорош, а завтра? Нередко думаю: сделайся я нездоров, кто обо мне на чужой стороне позаботится? Умрешь — кто меня схоронит здесь? И что тогда будет с моим семейством? Ни жена, ни дети не будут знать моей могилы.
— Позвольте узнать, в каких присутственных местах дела вашего господина и в чем они заключаются? — спросил сыщик.
— Пению время, а молитве час, милостивейший мой государь, — сказал, засмеявшись, управляющий. — О делах мы будем говорить с вами в другое время, а теперь поговоримте-ка лучше о предстоящем вояже. Я здешних мест совершенно не знаю, да если бы и знал, так одному гулять — со скуки пропадешь. Одному-то, говорят, и под елью бывает келья. — Он вынул из бумажника кредитный билет в 5 рублей и отдал его служителю.
Выйдя из трактира, они наняли извозчика и отправились в Останкино. Там побродили около часу по саду, соскучились и переместились в Марьину рощу, где, усевшись близ трактира, приказали подать чаю и бутылку рому.
— Я должен вам непременно объяснить об этом повседневном гулянье, сказал, улыбнувшись, сыщик управляющему. — Здесь вы можете встретить всякого рода удовольствия, например музыку, играющую во всех 24-х тонах, цыганок, отчаянно поющих "Настасью", хор отживших уже свой век песельников; здесь вы можете встретить ремесленника, гуляющего нараспашку, в одном исподнем; здесь нередко нечаянно разбогатевшая красавица, забывая приличия, бессовестно кутит, как у себя дома. Я уверен, что в вашем городе такого разнообразного гулянья не встретишь. Думаю, если вы почаще будете посещать эту рощу, обязательно забудете о вашей скуке.
— Да, пожалуй, сегодня, познакомившись вот с этим благодетельным напитком, — он показал на ром, — я и забуду, но не думаю, чтобы назавтра скука снова не была моим товарищем.
Сыщик напрягся и попытался вызвать управляющего на откровенное объяснение:
— Григорий Григорьевич, позвольте мне попросить вас рассказать о вашей душевной тревоге. Мне кажется, что не разлука ваша с семейством заставля ет вас скучать, а что-то другое. Потому желал бы поделиться с вами моей мыслью — быть может, она возвратила бы вам спокойствие. Смотря на вас, нельзя не почувствовать страдания к подобному себе человеку. На вашем лице ясно отражается отпечаток не смею сказать преступления, но какого-либо величайшего несчастья.