— Катерина Прокофьевна, будьте так добры, дайте мне адрес в Москве вашего знакомого Василия Никитина. Будьте уверены, я вас от всех неприятностей отстраню и сохраню в тайне все, переданное мне вашим хозяином, моим добрым приятелем.
— Не опасайтесь ничего, Катерина Прокофьевна, — сказал в свою очередь хозяин. — Этот барин — мой старинный приятель, можно сказать, друг, а потому отдайте ему адрес, да и письма вашего Василия. На кой черт они вам нужны? Вам ведь с ним уже не детей крестить, и вы его уже больше нигде не встретите. Да и крестного его отца письмо отдайте, в котором он извещал вас о побеге. Что вам с таким народом мучиться-то? Бог милостив, будете жить во сто раз спокойнее. А их приберут к рукам. Не правда ли, ваше благородие? спросил хозяин гостя.
— Правда, истинная правда. Преступников не должно укрывать: пред Богом — грех, да и перед людьми стыдно, — сказал неизвестный.
Катерина Прокофьевна, не ожидавшая такого разговора, сильно сконфузилась и едва могла сказать:
— Я боюсь, чтобы не вышло для меня чего худого.
— Ну, полноте же сомневаться, — ответил хозяин. — Когда я и жена моя принимаем в вас участие, так какое же тут может быть для вас худое дело?
Катерина Прокофьевна отправилась в свою комнату, вынесла оттуда три письма и, подавая их неизвестному барину, сказала:
— Будьте милостивы, защитите сироту!
(Окончание предыдущего рассказа)
Неизвестный барин был не кто другой, как полицейский чиновник. Взяв письма, он на другой день отправился к своему начальнику, от которого, получив надлежащее предписание, отправился в Москву.
В Москве он остановился под именем приказчика, торгующего полотнами, на том самом подворье, которое было указано в письме. Он начал следить и всматриваться в каждого приходившего на подворье, потому что о приметах Василия Никитина он знал со всеми мельчайшими подробностями. Катерина Прокофьевна даже сказала, что у него левое ухо сверху рассечено надвое — на кулачном бою, когда еще он жил на фабрике.
Приласкав коридорного служителя, он, обсуждая с ним торговые заведения, спросил:
— Что, Иванушка, не останавливалась ли у вас на подворье молодая женщина, Катерина Прокофьевна, недели три тому назад? Она сюда хотела приехать для покупки ситца у здешних фабрикантов.
— Эту женщину уже не одни вы изволите спрашивать, — отвечал коридорный. — О ней раза четыре у меня спрашивал пивщик с Немецкого рынка.
— А как зовут этого пивщика?
— Я, право, не знаю.
— А где он торгует?
— И этого не знаю. Слышал, что на Немецком рынке, а где именно, не спрашивал.