На часах было 4:50. Она села на краешек кровати, пытаясь разобраться в своем сне.
Конь, бег – она чувствовала себя такой свободной, такой живой.
Бум. Бум. Бум.
Она чуть снова не свалилась с кровати. Взглянула в окно, потом снова на часы. Поспешно выбежала из комнаты, включая свет везде, где пробегала. Прежде чем открыть дверь, посмотрела вниз, чтобы убедиться, что одета. Футболка и спортивные штаны.
Эдриэнн включила свет на крыльце и открыла дверь улыбающемуся Уиллу. Ну и ну! Он еще имел наглость улыбаться!
Она вздернула подбородок.
– Что ты здесь делаешь?
Он протянул ей букет цветов. Полевых, ее любимых, разноцветных и самых разных.
– Я здесь, чтобы извиниться.
Когда она приняла угрожающую позу и скрестила руки на груди, он добавил:
– И красить.
– Сейчас без десяти минут пять утра.
Три герберы в центре букета притягивали ее внимание, но она упорно смотрела в глаза Уиллу.
Он пожал плечами.
– Я сказал тебе, что буду здесь в пять.
Она покачала головой, заметив при этом, как спутаны ее волосы, но не желая их поправлять.
– Я думала, ты шутишь.
Его глаза потемнели.
– Я никогда не шучу о работе.
Дразня ее, он протянул ей цветы и стал размахивать ими у нее перед носом, насмешливо приподняв брови.
– Я думаю, они хотят пить.
Она протянула руку.
– Отдай их мне. Если ты будешь так продолжать, у них отвалятся все лепестки.
Она силой выхватила букет из его рук.
Уилл сдержал улыбку. Она повернулась и направилась в кухню.
– Ты, по всей видимости, не жаворонок?
Она остановилась и посмотрела на него сузившимися глазами.
– Я думала, ты здесь для того, чтобы извиниться.
– Я думал, что уже извинился.
Она прижала букет к груди. Герберы были действительно самыми красивыми цветами на земле.
– Нет. Ты сказал, что приехал извиниться. Ты не сказал, что ты виноват, в чем виноват или как ты осознал, что нужно извиниться.
– Ты не снимаешь меня с крючка, верно?
– Ни за что на свете. Если ты ждал снисхождения, то должен был привезти плитку темного шоколада.
Она исчезла в кухне.
– Хорошая идея. Я запомню ее на случай нашей следующей размолвки.
Уилл уселся в деревянное кресло-качалку в гостиной.
Она выглянула из кухни и уставилась на него.
– Нашей следующей размолвки?
– Ну, Попс называл это стычками. Но моя мама называла ссоры размолвками. Я в точности не знаю, что обозначают эти слова. – Кресло заскрипело, когда он начал раскачиваться в нем. – Отличное кресло.
Но Эдриэнн была полностью погружена в мысли о том, что Уилл Брайант сравнил их перебранку – если она могла назвать ее так – с одной из родительских размолвок. Значит, он считал их парой. Но она не оговаривала с ним условий. И он становился захватчиком чужой территории. О господи, ей действительно нужно выпить кофе.