Она поставила цветы в красивую хрустальную вазу и намолола свежий кофе, слушая, как он качается в соседней комнате. Он так комфортно чувствовал себя в ее доме, что просто зашел туда и нашел для себя удобное место. Кстати, о местах. Ушибленное место на боку все еще болело.
– Ты в порядке?
Она подпрыгнула, услышав его голос в дверях. Он вошел в кухню, и она повернулась к нему лицом.
Он указал на ее руку, все еще потирающую бедро.
– Мне приснился плохой сон.
– Но что-то должно было вызвать боль, которую ты все еще чувствуешь.
– Я упала с кровати, когда услышала… скорее всего, я услышала, как ты стучишь в дверь. Но… – Эдриэнн прикусила нижнюю губу. – Мне кажется, что ты был в моем сне и ломал забор. – Она смотрела на Уилла, а он не шевелился, не мешая ей собрать воедино обрывки сна. – Это был ты. Лошадь же не могла этого сделать. И она не могла перепрыгнуть через забор. А, учитывая снег и лед, мы оказались бы в ловушке.
Он поднял брови.
– Замерзли бы, – прошептала она. – Как Спящая красавица.
Уилл кивнул, но она увидела на его лице сомнение.
– Как ты думаешь, сны имеют значение?
– Нет.
Это единственное слово было таким категоричным и весомым, что Эдриэнн моргнула.
– Никогда?
Уилл провел пальцами по волосам.
– Очень надеюсь, что никогда.
– Почему?
Он несколько секунд помолчал, прежде чем ответить.
– Я постоянно вижу один и тот же сон про Попса.
Эдриэнн облокотилась о столешницу.
– И что происходит?
– Он умирает.
Его голос немного дрогнул, как и ее сердце.
– Он садится в лодку поздним вечером. Я пытаюсь остановить его, но он меня не слушает. Лодка оказывается на мели. Меня там нет, но я смотрю на все происходящее в окно. И он тонет.
У Эдриэнн перехватило дыхание.
– Мне очень жаль, Уилл. Я уверена, что это ничего не означает.
Он попытался улыбнуться.
– А как же насчет твоего сна, с лошадью, забором и со мной?
– Нет. Это тоже ничего не означает. Здесь нет заборов, которые ты мог бы сломать.
Теперь она уже жалела, что затронула эту тему.
– Эй, мне платят только за покраску, а не за разбор заборов!
Она улыбнулась и достала две чашки из шкафа.
– Тебе не будут платить вообще.
Внезапно он оказался позади нее.
– Еще как заплатят.
Это было нечто среднее между ворчанием и обещанием.
И все ее тело – от кончиков пальцев ног и до ушей – покрылось мурашками. Она схватила кухонный нож и повернулась к Уиллу.
– Что касается извинения…
Он поднял руки, сдаваясь, и отступил на шаг. Но прежде чем он успел продолжить, Эдриэнн сказала:
– Ты прощен.
Он рукой отодвинул в сторону нож и подошел к ней так близко, что они чуть не коснулись друг друга.