Эдриэнн расправила плечи и собрала волю в кулак. Она потом разберется в его словах, имеющих скрытый подтекст. Сейчас ей вполне по силам ответить на простое предложение.
– Я с вами.
Она выпустила руку Уилла.
Эдриэнн забыла о присутствии Сэмми, пока та не заговорила:
– С такой командой вы сможете полностью отреставрировать все здание. Здесь не меньше ста человек.
Когда Эдриэнн отпустила его руку, Уилл, казалось, был опечален утратой этой близости. Но он улыбнулся.
– Там все будет сверкать, когда мы закончим. Нам даже разрешили нарисовать несколько панно на стенах. Дети не узнают свою школу, когда войдут в нее.
Эдриэнн представила себе маленьких детишек, входящих в свежевыкрашенную школу. Каково это будет – смотреть на маленькие личики и счастливые глаза, разглядывающие панно, нарисованные специально для них?
– Уилл, это замечательно, – сказала она. – Поздравляю.
Он снова посмотрел ей в глаза. И ее сердце снова замерло.
Она нервно сглотнула, внезапно осознав, что выглядит не лучшим образом, смутившись и разозлившись на себя за это смущение. Она уже была одета в рабочую одежду, собираясь красить, и не стала переодеваться, когда ей позвонила Сэмми.
Уилл закусил нижнюю губу. Его лицо смягчилось, и еще одно мгновение она была для него единственным человеком во вселенной.
– Я рад, что ты поедешь с нами.
– Ну… – Она закатила глаза. – У меня были кое-какие исключительно срочные дела. Но внезапно я вдохновилась.
Худший день, проведенный за покраской стен, лучше самого хорошего дня, наполненного жалостью к себе. Но этот день за покраской не был плохим. Напротив, работа очень поднимала моральный дух. Эдриэнн скребла и чистила наравне со всеми, кто откликнулся на призыв Уилла. Она старалась весь день держаться подальше от него, чтобы не тревожить свое сердце. Эдриэнн вернулась домой, чувствуя, что хорошо, очень хорошо провела этот день.
Поздно вечером они с Сэмми обменивались историями о школьном проекте.
– Это покажут по местному телевидению.
– Вот здорово! Может быть, еще больше людей вдохновится, – заметила Эдриэнн.
Сэмми кивнула, потирая локоть.
– Ненавижу стареть. Мой локоть горит огнем.
– Ну, я не видела, чтобы ты хоть ненадолго делала передышку за весь день. Пойду принесу нам чая со льдом. – Эдриэнн исчезла на кухне.
Сэмми окликнула ее:
– Ты хочешь сказать, что я сама нанесла себе эту рану?
– Я хочу сказать, что у меня есть аспирин, если он тебе нужен.
– Да нет, – отмахнулась Сэмми. – Я вотру в него касторовое масло, когда приду домой.
Ох уж эта Сэмми и ее домашние средства лечения.