— Ну охренеть, не встать! — вырвалось у меня. — И чего я свидетель?
— Ты последний, кто видел Георгия Бунькова живым, — пояснил Козлов. — И только не надо банальщины, что последним его видел убийца. Следователь подписку о невыезде решил не оформлять, сейчас возьму с тебя обязательство являться по вызову, и свободен. Надумаешь местожительства менять — сначала нас оповести.
Я беззвучно выругался. Пусть подпиской о невыезде меня и не припечатали, да только хрен редьки не слаще. В любом случае грядущий отъезд в Москву накрылся звездой.
— Антон же! — попытался я отвертеться. — Антон Буньков брата последним видел! Его и делайте свидетелем!
— Сделаем, — кивнул капитан. — И его сделаем, и тебя сделаем. Всех сделаем.
— Может не надо? — промямлил я.
— Куда-то собрался? — пристально глянул на меня опер.
— Ничего конкретного…
— Покинешь город без предупреждения, в розыск объявим, — заявил Козлов, оправдав свою нехорошую фамилию. — Я вашего участкового в известность поставлю, он тебя контролировать будет. Ясно?
— Ясно, — скривился я.
— Тогда прочитай, напиши «с моих слов записано верно» и подпиши. — Помимо обязательства являться на допросы, мне передвинули и протокол, но стоило потянуть листы на себя, опер придержал их и спросил: — Ничего не хочешь добавить? Никакие подробности не припомнились?
— Нет!
— Точно? — пристально уставился на меня Козлов. — Ты хорошо подумай. Ты это умеешь, я сразу понял. У тебя из всех друзей лицо самое интеллигентное.
— У Гуревича интеллигентней.
— Не путай наследственный типаж и внешние признаки интеллекта.
Я мог бы привести изречение нашего политрука о том, что не стоит отожествлять интеллигентов с интеллектуалами и наоборот, но вместо этого внимательно вчитался в неровный почерк оперативника, затем подписался, а пустое место перечеркнул размашистым зигзагом, дабы исключить всякую возможность добавления отсебятины.
Старший оперуполномоченный с нескрываемым разочарованием проследил за моими действиями, а затем указал на дверь, но одного не отпустил, вышел следом. Уже на крыльце управления он похлопал меня по плечу и, закуривая, многозначительно произнёс:
— Иной раз хорошая память может избавить человека от очень серьёзных проблем.
— Ага, — буркнул я и отправился восвояси, недоумевая, на чём прокололся.
Неспроста же этот въедливый мент чуть душу не вынул!
Какие мои слова его насторожили? Или кто-то другой что-то лишнее сболтнул? Но кто и что?
Так ничего и не решив на этот счёт, я встал на углу здания и огляделся, да только вопреки договорённости пацаны куда-то запропали; ни Андрея, ни Ромы нигде видно не было. Впрочем, крутил головой по сторонам отнюдь не напрасно, иначе и не заметил бы, как с соседней парковки выехала тёмно-синяя «девятка» с наглухо затонированными стёклами. Выехала и как-то очень уж медленно покатила в одном направлении со мной.