Пришло время проучить Дарбиняна. Улегшись на застеленный им вкривь и вкось диван, Катя с удовлетворением увидела недоумение в его глазах.
— А почему в лифчике? — спросил он.
— Ну ты же в носках, — пояснила она невинно. — А я буду в бюстике. В этом даже что-то есть. Тебя это возбуждает?
— Нет, — сказал Дарбинян. — Я хочу видеть их. — Он показал пальцем на то, что имел в виду. — Давай снимем.
— Сначала носки, — напомнила Катя.
— Ах, да.
Задрав волосатые ноги, Дарбинян избавился от носков и стал дергать ненавистный лифчик. Видя его нетерпение, Катя хохотала. Сережа Дарбинян был ее первым парнем, но у них было далеко не в первый раз, так что она уже начала входить во вкус. Пришлось ему помочь, иначе он не справился бы и просто лопнул от переполняющего его возбуждения. Но, как выяснилось, игра, затеянная с предметом дамского туалета, оказалась для Дарбиняна чересчур долгой. Надевая резиновое изделие, он оконфузился.
— Придется тебя менять, — сердито сказала она, наблюдая за незадачливым бойфрендом.
— Убью, — коротко пообещал он.
— Кого? — осведомилась Катя.
— Его.
— А меня?
— Ты хорошая, — буркнул Дарбинян. — Я тебя люблю.
— Тогда я двух любовников заведу, — пообещала Катя. — Одного убьешь, второй останется.
— Я всех убью. Только я буду.
Дарбинян сел спиной к Кате и опустил голову, производя что-то похожее на мысленные заклинания. Через пару минут он повернулся и спросил:
— Давай еще? Я готов.
Он быстро восстанавливался. Если уж торопыга, то во всем.
— Что еще? — спросила Катя. — Ничего же не было.
— Сейчас будет, — пообещал Дарбинян и полез на нее.
На этот раз им был установлен своеобразный рекорд. Он продержался ровно десять минут. Катя его не отпустила. Обхватила руками и ногами и заставила продолжать двигаться, пока не получила свое.
— Ух-х… — прошептала она, дыша часто, как воробей. — Вот это да! Наконец-то.
— Я еще и не так могу, — похвастался Дарбинян.
— С кем это ты можешь? С кем у тебя было, а?
Спрашивая, Катя легонько ударяла его в волосатую грудь. На самом деле ей было все равно. Она не собиралась замуж за Дарбиняна. Просто сейчас с ним было хорошо, вот и все. Влюбленный, добрый, щедрый, чистоплотный. Чем не любовник?
— Ревнуешь? — засмеялся Дарбинян. — Ты меня ревнуешь!
— Еще чего! — фыркнула Катя. — Мне все равно.
Но ей было не все равно, она это сразу почувствовала. Как бы ни относилась она к Сереже Дарбиняну, ей хотелось, чтобы он любил только ее одну. Чувство собственничества распространялось также на остальных мужчин. Катя желала нравиться абсолютно всем, и чтобы право выбора существовало только у нее одной.