Что касается места проведения конференции, то Ялта, как мне представляется, подходит лучше всего, поскольку не только благоприятна по климату, но и удобна для прибытия всех наших, в том числе и заморских коллег. Впрочем, согласен, что вопрос места проведения нужно дополнительно проработать и обсудить.
Прими и проч.
Твой кузен, Майкл.
Севастополь. 7 (20) августа 1917 года.
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА.
ПИСЬМО СПЕЦИАЛЬНОГО ДОВЕРЕННОГО ПОСЛАННИКА ПРЕЗИДЕНТА США
Советнику Президента США
Эдварду Манделу Хаузу[14],
Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия.
Дорогой, Эдвард.
Всего третью неделю я в России. Но такой далекой мне уже кажется напутственная беседа с Президентом Вильсоном. Я провел тогда с ним больше часа. После беседы с Вами, в Нью-Йорке я был встречен в Джерси-Сити комитетом, возглавляемым знаменитым юристом Джоном Б. Стенчфилдом; Кларенсом Маккеем, Гербертом Своупом — золотым пером "Нью-Йорк Уорлд", маршалом Соединенных Штатов Томасом Д. Маккарти, сенатором штата Фоули, Джеймсом Дж. Хоуи — верной Троицей хороших друзей, которые провожали меня в Данию чуть более года назад.
Потом были тревожные дни плавания, омраченного угрозами германской «неограниченной войны». Несколько уверенности нам предавал наш конвой. И в целом мы нашли "Инфанту Изабеллу" чистым великолепным кораблем — ее капитан был компетентен и добр. Я охотно рекомендую ее всем, кто желает благополучно пересечь Атлантику во время войны.
Нас встретил гнетущий своими серыми бараками и низким небом Романов-на-Мурмане, названный в честь правящей Россией династии. Но после долгого и опасного пути меня с попутчиками охватила радость от долгого и яркого дня и твердой земли под ногами. Потом был казавшийся вечностью трёхдневный путь до Москвы, когда радовавшие после тревожных бурых волн вечнозеленые леса начинали тяготить. Но это скорее было ощущение важности миссии, которая разрешится уже скоро и потому особенно тяжела.
Впрочем, она оказалась даже труднее чем мы думали. Как Вы знаете, мне до свадьбы и коронации не удалось встретится ни с царем русским, ни с его канцлером. Встречи же с компаньонами наших доверителей тоже были неудачны. Все относились настороженно. Самуэлю[15] тоже не удалось что-то быстро достичь по своим каналам. Я уже стал разделять впечатление Сэми, что «русские искренние, доброжелательные и хорошие люди, но очень мутные и бестолковые», но Френсисы[16], и особенно Лидли[17] разъяснили ситуацию в России. Нам потомственным республиканцам трудно понять сколько завязано здесь на царе. Даже я, год проработавший с кайзером, был удивлен что без воли и внимания Михаила кажется ничто здесь не остаётся и не происходит. Всего за 5 месяцев он так крепко взял власть, почти потерянную его братом, что все серьезные вопросы можно решать только с ним. А в эти дни царю было действительно некогда, но вскоре я стал понимать, что мы возможно уже опоздали.