— Ну что? — спросил Игнат. — Козьму не видали? Следом за вами убежал.
— Не видали, — покачал головой один из сторожей. — А что там творится-а-а! Говорят, липецкого полонянника живого резать будут!
Игнат, словно не услышал, — потянулся.
— Жарко будет, — пробормотал лениво. — Солнце печёт, как в страдник-месяц.
— Тебе что, Игнат, — удивился сторож, — это не интересно?!
— Я за жизнь навидался этих казней во сколько! — провёл по кадыку ладонью Игнат. Он отставил копьё, сел в тень, закрыл глаза и зевнул. Потом добавил: — А вы, коль любопытно, идите, посмотрите на казнь. А тут я один управлюсь.
Сторожа переглянулись:
— Што, можно?
— Можно-можно. Валяйте!
И сторожа ушли. Игнат же встал и начал смотреть в сторону Афанасия.
А Козьма тем временем бежал вдоль стены кремника, но, заметив выезжающих из-за угла всадников, кинулся в густой репейник. Репьи облепили всю одежду, вцепились в волосы, но это была не такая уж беда. Главное, не заметили.
Всадники ускакали. Козьма хотел было бежать дальше, но вдруг увидел на стене детинца человека и снова замер. Однако, приглядевшись, всплеснул руками:
— Ах ты, Господи! Афоня! — И дунул быстрее зайца.
Афанасий же, заметив беглеца, завопил:
— Лазутчик! Лазутчик! — соскочил со стены и, продолжая орать во всё горло, подбежал к Игнату. — Лазутчик! Там! За стеной!
— Заткнись, псина! — прошипел Игнат. — А то всех нас погубишь! Это Козьма, а не лазутчик! Моли Бога, чтоб никто не услыхал. А будешь ещё голосить — я тя, гад, прикончу!
От этих слов по телу Афанасия пробежал холодок, и он замер с вытаращенными глазами.
— Вот что, щенок нелизаный, — строго молвил Игнат. — Дело у нас с Козьмой дюже серьёзное. Иди на место и продолжай караулить. И ещё запомни: с теми людьми и наш Севастьян. Так что, если хочешь с братьями жить по-братски, делай, что говорят, и без лишних вопросов. Понял?
Афанасий испуганно кивнул.
А Козьма уже добежал до укрытия липчан. Забравшись в росший на берегу Воргола кустарник, они дремали, но от шороха мгновенно проснулись и выхватили мечи. Однако Севастьян сразу угадал Козьму и шепнул напарникам: «Это свой».
— Сева, Сева! Где ты? — продираясь через кусты, вполголоса звал брата Козьма и, увидев, выдохнул: — Сева! Беда!
— Что случилось? — тряхнул его за плечи Севастьян.
— Сегодня вашего дружка хотят сказнить! — дрожащими губами прошептал Козьма.
— Как сегодня?.. — побледнел Василий Шумахов. — Почему?!
— Не знаю! — развёл руками Козьма. — Князь отчего-то передумал и решил нынче. Уже готовят лобное место.
— Я сам пойду спасать Демьяна! — заявил Севастьян.