— Понял-понял, — приободрился Козьма.
— Только что придумать для этих? — стрельнул глазом на товарищей Игнат. — Куда ты бежал?
— Не знаю, — пожал плечами Козьма.
— И я не знаю, — вздохнул Игнат. — Если не сочиним что-то правдоподобное, они просто выдадут меня князю вместе с тобою.
— Придумал! — вытаращил глаза Козьма. — На подоле у меня дочь живёт. Она заболела, и я иду её проведать.
— А откуда ты узнал, сучий сын, что она заболела? Голубь на крыльях весточку принёс? — съязвил Игнат.
— Да она и вправду больная, жар у неё. Я вчерась там был, а сегодня во сне видал, что совсем плоха.
— Ладно, пойдём. — Игнат направился к воротам.
— Что случилось, Игнат Калистратыч? — видя озабоченное лицо старшого, спросил один из сторожей.
— Да вот дочь у Козьмы заболела в слободе, и он сон дурной видел, — пояснил Игнат.
— Сны иногда вещими бывают, — покачал головой второй сторож. — Но ведь князь не велел никого ни впускать, ни выпускать...
И в этот самый момент весь город вдруг всполошился, загудел, зашевелился, как растревоженный улей.
— Нет, Козьма, всё-таки я тебя не пущу! — отрезал Игнат. — Мало ли что там приснится!
— Как не пустишь?! — опешил Козьма.
— А так! — Игнат вонзил гневный взгляд в глаза брата. — А вы, — подчинённым, — сбегайте узнайте, что случилось.
Едва сторожа скрылись из виду, Игнат открыл боковую дверцу и вытолкнул ошалелого Козьму наружу.
— Торопись, да скажи Севастьяну, что, видать, казнь скоро начнётся! И будь осторожней: вокруг детинца конные дозорные шастают!
Козьма кивнул и, пригнувшись, начал пробираться вдоль стены к берегу Воргола. Игнат запер дверь и стал ждать подчинённых. Мимо тем временем пробежали ещё с десяток воргольских мужиков и среди них брат Афанасий с перевязанной головой.
— Афоня! — закричал Игнат.
— Чево тебе? — оглянулся Афанасий.
— Куда спешишь?
— Смотреть, как сказнят полонянника!
— Афоня, постой! — сердито принялся выговаривать младшему брату Игнат. — Не велика радость смотреть, как безоружного человека убивают. Лучше помоги мне!
— Не сейчас! — замотал головой Афанасий. — Я хочу глянуть, как сказнят того, кто меня чуть жизни не лишил!
— Забудь, Афоня, обиду, а лучше заберись-ка вон туда, — указал пальцем на северо-восточную стену детинца Игнат, — и как увидишь, что внизу крадутся трое, дашь мне знак, я их пропущу в город.
— Зачем? — удивился Афанасий.
— Надо, брат.
— А кто они?
— Да что ж ты такой бестолковый! — разозлился Игнат. — Иди на стену, потом объясню. Я тебе старший брат али кто?
— Хорошо-хорошо, иду! — И Афанасий в мгновение ока оказался у стены детинца и как кот забрался на неё. Вскоре воротились сторожа.